-Мудрость измеряется не возрастом, а жизненным опытом и умением понимать других, - ответил Аскольд. – Я пока никакой мудрости в его словах не слышал.
Эсфирь тяжело вздохнула и бросила виноватый взгляд на Аскольда, а потом сказала:
-Папа не совсем виноват, что стал таким нетерпимым к вампирам. Его так воспитывали. Представьте, что все, кто выжил после бойни, в унисон говорят вам, что вампиры монстры. Каждый день, год за годом, столетие за столетием… Прадед успел рассказать всё, что видел. Да ещё и раса вымирала практически на отцовских глазах… Ведь после той бойни в живых остались не только мой прадед. Но постепенно умерли все, кроме нас. Женщины во время резни первые попали под удар, и рожать было практически некому. Выжили единицы. Дедушка даже боялся, что отец останется один, потому что к его рождению альдемургов осталось лишь пятеро на всей Землей. Отец всегда говорил, что рождение нашей мамы было чудом, потому что наша бабушка по материнской линии была единственной женщиной, не считая бабушки по отцовской линии. Она считалась уже старой для родов, и никто не верил, что она сможет забеременеть. Но всё равно это не спасло нас от вымирания. Поэтому он и лютует. В его глазах я предательница, - замолчав, она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Не судите его строго. На самом деле с нами он нежный и добрый отец, а в маме души не чает. Всё это от волнения за нас и желания защитить от зла и бед.
-Я всё это понимаю. Но боюсь, защищая тебя, он может принести немало бед нам, и это при том, что мы тебе зла не желаем, - произнёс Аскольд. – Скажи, есть хоть что-нибудь, что заставит твоего отца хотя бы попытаться понять тебя.
-Я не знаю, - она растеряно посмотрела на меня. – Может мама… После того, как отец убил возлюбленного Фритты, она горевала не меньше самой сестры, когда поняла, насколько той больно. Мне кажется, тогда мама перестала обращать внимание на расу и для неё важным стало не то, что убитый парень был вампиром, которых мы ненавидим, а то, что Фритта была с ним счастлива. Может сейчас, если я с ней поговорю, она попытается повлиять на папу.
-А как маму зовут? - спросил я, и в душе стала возрождаться надежда.
-Вирсавия. Ей тысяча девятьсот сорок семь лет, и она раньше полностью разделяла взгляды отца, но случай с Фриттой мне кажется, заставил её задуматься. Вампиров она по-прежнему ненавидит, но если поймёт, что я смогу быть счастлива, встанет на нашу сторону.
-Надеюсь, - сдержанно произнёс Аскольд. – И как я понимаю, сегодня, после заката мы узнаем, насколько твой отец нас ненавидит, и насколько твоя мать желает тебе счастья.
-Что это значит? – Эсфирь со страхом посмотрела на прадеда.
-Я позвонил твоему отцу и предложил встретиться со мной, - пояснил я. – Он обещал прибыть после заката.
Сжавшись, она закрыла глаза и задрожала, а мама с бабушкой побледнели. Мы тут же начали успокаивать их, что ничего не случится и на это у нас ушло больше часа. Только когда все наши женщины успокоились, мы смогли вернуться в зал совещаний и начали продумывать встречу.
-И как будем встречать дорогого гостя? – спросил Аскольд.
-Оркестром и цветами, - мрачно произнёс Аларих.
-В дом он точно не войдёт, потому что это лишит его возможности улететь, - сказал Гера. – Соответственно необходимо готовится к встрече во дворе…
-Надо спрятать всех наших женщин, - подал голос Евсей. – Мало ли как здесь будут разворачиваться события.
-Боюсь, их отсюда и тяжеловозом не вытянешь, - возразил отец. – Ванда так точно не сдвинется с места.
-Думаю, ни одна из них не согласится уехать из дома, - поддержал дед. – Да и вряд ли это понадобится. Сюда прилетит три альдемурга, а не армия. Но вот количество охраны надо всё же увеличить.
-Да, а также приготовить сети и оружие, - предложил Евсей. – Если мы все одновременно выстрелим из ружей, а Бруно взлетит и набросит на него сеть, думаю, мы сможем его поймать.
Представив себе эту картину и то, что её может увидеть Эсфирь, я ужаснулся.
-Нет! Никакого оружия и сетей! Это должны быть цивилизованные переговоры, а не охота! – воскликнул я. – И потом, если все будут настроены агрессивно, отец Эсфирь сразу это почувствует!
-Твою мать! Точно! Он же эмпат! – отец недовольно поморщился.
-И что же ты предлагаешь? – спросил Гера.
-Просто поговорить…
-Просто поговорить? – прадед с недоумением посмотрел на меня. – Бруно, ты уже пытался с ним поговорить! Не выйдет!
Неожиданно в двери раздался стук, и заглянула Майя.
-Простите, что влажу в ваши разговоры, но поговорить будет правильнее всего! И лучше это сделать самому Бруно. Если вы высыпите во двор всей толпой, да ещё и стянете всю охрану – дела не будет.
-Милая, а можно поподробней? – Гера вопросительно посмотрел на неё и похлопал по соседнему креслу, приглашая её присесть.
Она перевела взгляд на Аскольда, и когда тот кивнул, зашла в зал и села рядом с мужем.
-Глаголь уже свою истину, - пробурчал прадед.
-В общем так, если вы начнёте стрелять по нему, то он ещё больше разозлится, а мать Эсфирь мгновенно займёт сторону отца. Поэтому никакого оружия. Следующее, из дома лучше выйти всем, в том числе и нам…
-Об этом не может быть и речи, - отрезал Гера. – Вы и шага не сделаете из дома, пока мы не решим все вопросы.
-Нам опасность грозить не будет, - заверила Майя. – И это я предлагаю сделать не просто так! Альдемурги чувствуют эмоции, вернее общий фон, ведь так? – она вопросительно посмотрела на меня.
-Да, - я кивнул. – Общий фон, но если кто-нибудь один оказывается в радиусе ста метров, то его эмоции всё перекрывают.
-Хорошо, - она удовлетворённо посмотрела на меня. – Но если в радиусе ста метров группа, то идёт всё равно общий фон, да? А теперь скажи, что ты чувствуешь сидя в этой комнате?
-Хм, недоверие, волнение, озабоченность… В общем, негативные эмоции, которые меня нервируют.
-А что ты чувствовал, когда мы сидели возле бассейна?
-Ну, там было намного лучше всё. Хороших эмоций больше, - я улыбнулся, вспомнив, как чувствовал любовь мамы и бабушки, и их пожелания счастья нам.
-Вот! И я про тоже! – Майя победно посмотрела на нас. Мы же, не видя связи, с непониманием смотрели на неё, и она скорчила недовольную гримасу. – Ох, ладно объясняю на пальцах. К нам в гости летят существа, которые чувствуют нас. Они нам не доверяют и считают нас лицемерными, подлыми монстрами и соответственно ожидают от нас таких же эмоций. Если на улицу выйдут одни мужчины, то общий фон эмоций будет нервозный, а зачем нервировать тех, кто и так зол? Если же рядом с вами будем стоять мы, и так сказать излучать позитив, то мы встретим родственников Эсфирь хорошими чувствами, а это в свою очередь заставит их задуматься – а правы ли они насчёт нас? В этот момент пусть Бруно выходит на передний план и пытается поговорить с отцом. Поверьте, Вирсавия, как только увидит всё это и поймёт то, что её дочь здесь любят, мгновенно встанет на её сторону. Фритта тоже. У Аваддона просто выхода не будет и ему придётся уступить.
-Ты всё это выдумала, или увидела? – Аскольд внимательно смотрел на Майю.
-Я видела, что будет, если вы пустите свой план в ход, - ответила она, и я почувствовал её страх. – Оружие, сети и вообще нападение ничем хорошим не закончится. Применение силы неприемлемо в этой ситуации. Здесь необходимо действовать мягко. Я бы конечно и вас попросила попытаться вспоминать что-нибудь хорошее и позитивное, чтобы усилить положительные эмоции, когда прилетит отец семейства, но у вас вряд ли это получится. Пару обидных фраз и вы все мгновенно встанете на дыбы, поэтому мы вам нужны на улице. Да и потом, поняв, что весь женский пол спрятан в доме, альдемурги насторожатся.
-Хорошо, мы подумаем, - произнёс Аскольд, давая Майе понять, что дальше мы сами будем всё решать.
Поднявшись, она подошла к двери и, оглянувшись, печально сказала:
-Если всё же вы решитесь на свой план, двое из вас до утра не доживут, - а потом выскользнула за двери.
Последние её слова поразили всех и первое время мы сидели молча, а я чувствовал, как некоторых начал охватывать страх.