— Мама мертва, как и отец, — резко обрываю я речь старика Чхве. — Прошу прощения, аджоси. Эти пару дней выдались крайне тяжёлыми для меня. Я потерял не только отца. И я буду благодарен вам за комнату, пусть даже за скромную плату.
— Кхм, да, хорошо. Моя племянница тебя проведёт. Сейчас позову её.
Старик Чхве тянется к телефону, а я между тем думаю. А может и правда стоит пойти учиться?
Кесэкки — Коварный идиот, придурок.
Чеболь — южнокорейская форма финансово-промышленных групп. Конгломерат, представляющий собой группу формально самостоятельных фирм, находящихся в собственности определённых семей и под единым административным и финансовым контролем.
Ченсо — одаренный на службе Чеболя, в обязанности которого входит зачистка каверн от различных монстров.
Рамён — японское блюдо с пшеничной лапшой. Представляет собой недорогое блюдо быстрого питания, обладающее большой энергетической ценностью. Считается блюдом японской, китайской и корейской кухонь.
Кимбап — популярное блюдо корейской кухни, представляет собой роллы, завернутые в сушеные прессованные листы «морской капусты», наполненные приготовленным на пару рисом, с добавлением начинки, нарезанной или выложенной полосками, обычно квашеных овощей, рыбы, морепродуктов, ветчины и омлета.
Аджума — обращение к старшей по возрасту или замужней женщине. Также в Корее это своеобразный стереотип активной женщины пенсионного возраста.
Макколи — корейское рисовое вино.
Нуна — обращение младшего брата к старшей сестре.
Аджоси — уважительное обращение к мужчине, который старше по возрасту.
Глава 3
Комнатушка, что была любезно и за скромную плату выделена мне стариком Чхве, оказалась непримечательна. Помещение три на три метра в старом доме через дорогу от лапшичной. Дощатый скрипучий пол, ободранные стены, минимум мебели. Единственная яркая деталь, окно, но и оно затянуто паутиной, а на подоконнике, да и на всех плоских поверхностям толстый слой пыли. Тут явно давно никто не прибирался. Как я и сказал, мебели тут самый минимум, но спасибо и за то, что она вообще тут есть. В углу комнаты расположилась старая скрипучая кровать, а прямо рядом с ней встал высокий, и такой же старый шкаф. Апартаменты, мягко скажем, на троечку. Но меня все устраивало. По сравнению с теми условиями, где мне порой приходилось спать во время моей первой молодости, это даже хоромы. Чёрт, да тут ведь и соседей нет, если не считать насекомых под плинтусом. На первое время точно сойдёт.
Не успел я толком расположиться в своём новом жилище, как внезапно раздался стук. Не дожидаясь моего разрешения, дверь начала открывать, и внутрь заглянула Ханыль. Она молча вошла и остановилась у входа. Странно, она ведь всего пять минут назад привела меня сюда. Неужели забыла что-то отдать или рассказать? Только спустя пару мгновений до меня, наконец, доходит, что она держит в руках поднос с чайником из которого идёт пар и на всю комнату разливается аромат трав и женьшеня. Что это, попытка подружиться? Или что-то ещё? Почему ты, женщина, смотришь на меня с такой жалостью, словно я котёнок, которого ты увидела на улице под дождём?
Между тем, Ханыль поискала взглядом стол, но не найдя его, подошла прямо к подоконнику и поставила чайник и чашку туда. Какое-то время она ещё держала руками чайник, то поворачивая его, то пододвигая, словно желая убедиться, что он не упадёт. Но на деле это не более чем стеснение. Пусть Ханыль уже и взрослая девушка, даже скорее женщина, но как и в детстве, она осталась достаточно робким человеком.
— Нуна… — я все же прервал эту тишину первым, но тут резко оказался прерван сам.
— Это поможет тебе убрать из мыслей лишнюю тревогу и успокоиться, Донхён. Выпей несколько чашек и ложись отдыхать, хорошо? — Ханыль мягко улыбнулась, глядя на меня. — Извини за сегодняшнее в лапшичной, это было глупо с моей стороны. Мне стоило сначала…
Следующие слова она тараторила, оправдываясь и неуверенно шагая из стороны в сторону. Чувство вины терзало её за такую бестактность к бедному мальчишке вроде меня, что остался совсем один и просто пришел в единственное место, где его могли бы принять и не гнать в шею. Мне даже как-то неловко стало за своё враньё. Однако, пока что иначе я поступить не мог.
— Нуна, — я сказал чуть громче, привлекая её внимание на себя. Она останавливается и замирает на мгновение, наблюдая, как я поднялся с постели и поклонился. — Спасибо вам за заботу.