Это — я?
Медленно подойдя к зеркалу, я провожу ладонью по стеклу, разглядывая себя. Такой же как и всегда. За исключением верхней части, да. Красавец, что сказать.
— Ну и рожа у тебя, Шарапов… — Наконец, не выдержав, я несильно бью по зеркалу, отворачиваясь. Это зрелище я уже запомнил. Теперь бы знать — неужели навсегда?
И внутри меня зреет чёткое понимание, не связанное ни с чем, а как будто пришедшее откуда-то извне. А, значит, верное. Уж я-то умею отличать озарение. Да, Архонт подери, это навсегда. Ты теперь урод, которого оценят только на фрик-шоу. Если подумают, что это грим такой, конечно…
Что ж, я опишу своё милое личико, оным же теперь можно пугать похмельных вампиров и пожилых личей.
Серая плоть, с жёлтыми пятнами. Одутловатое, распухшее лицо, раздавшееся по все стороны. Свисающий подбородок и почти полное отсутствие нижней губы, открывающее зубы. Всё же зря я разговаривал, когда меня жгло зелье… Вывернутые, похожие на наросшие хребты, шрамы, вспахивающие лицо по щекам и скулам, отвратительно жёлто-красноватого оттенка. Глаза, под которыми свисают дряблые тёмно-серые мешки. К левому глазу тянется один из шрамов, чуть не доходя до самого ока. И ножом я размахивал знатно, да… От моих волос остались только небольшие пучки по всему черепу, открывающие бугристую теперь плоть, покрытую желтушными наростами. Да и сами эти клочки были теперь невнятного белёсого цвета. Красавец, что ещё сказать.
Прикасаясь к своему лицу пальцами, вновь ничего не ощущая. Да, чувствительность потеряна полностью. Я просто не чувствую этой раздавшейся и трупного вида плоти, в которую превратилось моё лицо. Нет, может быть, я и раньше не был выдающимся красавцем, скажем честно, но теперь я же просто на улицу не выйду. Что мне делать? Шарфом заматываться?
Уныло направляюсь на кухню, шаркая босыми ногами по холодному полу. Надо закурить, а я уверен, что на кухне ещё валяются пачки сигарет и коробки сигарилл. Такое дело надо обдумать за цибаркой, никак иначе.
Зайдя на кухню, я вижу развалившегося на диване Ави. Всё же странно, как обострилось моё зрение. Компенсация какая-то за полученные уродства? Не знаю. Он вскидывает голову и совершенно без эмоций в голосе произносит:
— Шеф?
— Да… — Отвечаю ему я.
И подхватываю со стола пачку сигарет, быстро разрывая полиэтиленовую упаковку. Вынув одну сигарету, сую её в рот, ненадолго примерившись — всё же, у меня теперь нет губы и я не чувствую кожи. Надо же, попал между зубов с первого раза. Пошарив на всё том же столе рукой, нащупываю зажигалку и прикуриваю, видя во вспышке игру эмоций на лице Ави. Он смотрит на меня, в свете бензинового огня, внимательно разглядывая моё лицо.
— Красивый? — Хмыкаю я, продолжая держать в руке горящий огонёк. — Хочешь рассмотреть получше, или я закрою, наконец, сию коробочку?
Ави вздыхает, не отводя взгляд от меня и неопределенно шевелит плечом.
— Не закрывай. Дай и мне прикурить. Я же не знал, можно ли у тебя курить без разрешения… — Его голос тих и задумчив.
— Давай. — Передаю ему зажигалку, глубоко затягиваясь дымом, чтобы он не улетучивался через щель, образовавшуюся в моём лице.
Прикурив, Ави захлопывает крышку зажигалки, и мне становится как-то комфортнее. По крайней мере, моё лицо не так освещено и на него не смотрят. Пусть даже он. Я и сам теперь не знаю, когда привыкну к своему виду. В зеркала я теперь точно смотреть не буду, уж увольте.
Выпустив клуб дыма, интересуюсь у клановца:
— Где Борис?
Ави поднимается, нормально усевшись на диван, и сильно затянувшись, так что огонёк тлеющего табака на мгновение осветил его хмурое лицо.
— Он мёртв.
— Как это произошло? — Уточняю я.
— Просто. Ублюдок один, из тех что пас хату варщика. Борис успел зарезать его бритвой, но сам истекал кровью… Он остался там. Взорвать ко всем архонтам этот домишко и отвести следы. Заодно и всех козлов с собой утащил. Бытовой газ взорвался, такое бывает… — Очень ровно произнёс Ави.
— Он был твоим братом, да? — Медленно спрашиваю.
— Да. Мы были вместе пятьдесят лет. — Отрезает он, явно намекая своим тоном, что продолжать эту тему не собирается.
— Тебе не станет легче, но я знаю что это такое. — Отвечаю, садясь на диван с другой стороны.