– Он здесь…
Глава 3. У старой часовни
Алан с ужасом смотрел на безумную старуху, стоящую перед ним. А она все твердила:
– Он здесь. Он пришел.
Спичка догорела и обожгла ему пальцы. Боль привела Алана в чувства. Он испугался, что вновь окажется в темноте, но тут в комнату вбежала девушка со свечой, должно быть, другая служанка:
– Простите, сэр. Сиделка задремала, и старая миссис Джарндис вышла из комнаты.
Алан уже оправился от страха, сковавшего его душу:
– Это мать сэра Лестера? – он осознал, что ни доктор Личфилд, ни сам сэр Лестер не упоминали о ней.
Девушка накинула на плечи старой женщины плед и приобняла ее. Миссис Джарндис успокоилась и стихла. Ее глаза больше не светились безумным огнем. Казалось, что она с трудом понимает, как оказалась в этой комнате.
– Да. Она не здорова. Простите, сэр. Все это так неловко. Должно быть, старая леди помешала вам? – девушка продолжала извиняться.
Алан машинально зажег свечу на столе. Служанка повела женщину к выходу. И они покинули его спальню. Молодой доктор еще долго смотрел на дверь и никак не мог отделаться от неприятного осадка, оставшегося в его душе после неожиданного появления матери сэра Лестера. Это было очень неприятно. Да еще и слова, которые женщина повторяла, словно в бреду.
Алан снова попытался сесть за письмо. Но понял, что не сможет дописать его. Он отложил перо в сторону и прошелся по комнате. Затем разделся и лег в постель. Алан лежал на спине и думал о прошедшем дне и семье Джарндисов. Он был рад, что встретил в этом доме Элизабет и Эдгара. Их светлые лица радовали его и вселяли в его душу надежду на то, что в этом поместье не все так уныло и странно. Заснуть Аллан так и не смог. Он ворочался с боку на бок. Постель казалась ему слишком холодной и жесткой, а буря, ставшая только сильнее с приходом ночи, тревожила и навевала тоску. Наконец, он смог заснуть беспокойным сном. Ему снилось, что он то едет в почтовой карете по неровной дороге, то блуждает в темноте среди зловещих портретов предков Джарндисов. Вдруг он ощутил, что чьи-то ледяные руки душат его, и начал метаться. Алан хотел закричать, но из его рта не вылетало ни звука. Он увидел страшное лицо своего отца и проснулся.
Алан резко сел на кровати и увидел, что находится все в той же спальне в поместье Джарндисов. Уже начало светать. Свеча на столе догорала. Алан глубоко вздохнул и потрогал шею рукой. Сердце бешено колотилось в его груди. Он откинулся назад на подушку и закрыл глаза. Спать больше не хотелось. Молодой врач встал и умылся холодной водой, вытерев лицо мягким душистым полотенцем, затем быстро оделся. Комната уже окрасилась мягким рассветным багрянцем. Алан выглянул в окно. Он увидел большой заросший сад, окутанный утренним светом и туманом.
Молодой человек решил выйти на прогулку. Он быстро прошел по коридору и спустился в холл. В доме было тихо. Очевидно, его хозяева еще спали. Алан достал карманные часы: было только семь утра. Из гостиной доносился тихие голоса. Алан прошел в комнату и увидел Дороти и другую служанку, убиравших гостиную. Девушки заметили его и тут же замолчали.
– Сэр, семья обычно завтракает в десять, но если вам что-то нужно, только скажите, – проговорила Дороти.
– Спасибо, но я хотел бы выйти в сад. Не могли бы вы позвать меня, когда все проснутся?
– Конечно, сэр. Я провожу вас до выхода.
Дороти быстрыми шагами подошла к Алану и проводила его до крыльца:
– Сад очень красивый, надеюсь, прогулка развеселит вас…
Алан кивнул ей и направился по дорожке, ведущей в сад. После сильной ночной бури тропинка была усеяна сорванной листвой и сломанными ветками. Деревья только начали увядать и еще не полностью утратили свое зеленое очарование. Небольшая липовая аллея вела в центр сада, где находился пруд, заросший кувшинками. Среди деревьев и зарослей кустарников шиповника Алан заметил множество каменных статуй. Они молчаливо стояли среди листвы, опустив свои головы и погрузившись в далекие мечты. Сложно было вообразить более печальное и прекрасное зрелище. Эти статуи напомнили Алану о лесных дриадах или нимфах, заснувших вечным сном среди увядающих деревьев. Он долго бродил по сырой траве. Сад и правда был очень красив и величествен, а воздух свеж и прохладен. Аллан часто останавливался, прислушивался к пению птиц и всматривался вдаль. Он заметил множество потайных уголков и уютных беседок. Казалось, что сад едва слышно шепчет ему о секретах и заманивает в свои глубины. Алан добрел до пруда и остановился на его берегу. Пруд был совсем небольшим. Старая гибкая ива опускала свои ветви в воду. С ее листвы все еще падали капли ночного дождя, нарушая покой зеркальной глади воды. Алан присел на ее корни. Она напомнила ему плачущую женщину, которая стоит у пруда и зовет своих детей, утонувших здесь. Эти мысли были навеяны воспоминанием о печальной истории, услышанной им в далеком детстве от тети. Ему даже показалось, что он слышит тихий плач. Это было грустное, но спокойное место. Алан подумал, что, именно здесь Элизабет, наверняка, сидела в теплые летние дни, читая книгу или глядя на игру своего брата. Да, сад был прекрасным и грустным, как и его хозяйка.