— Ты хочешь что-то сказать? Что же, это будет забавно…
Илья почувствовал свое тело и осознал возможность снова говорить.
— Саша, Александр! Какие мысли? Ты о чем? — Громадин и правда не успел сформировать никаких мыслей, кроме смутного ощущения неправильности увиденного.
— Те самые, что еще только рождаются в твоей голове. Я вижу больше, чем ты можешь представить! — Нравоучительно повторил Посвященный.
— Допустим, — Илья решил не спорить, — что ты собираешься сделать?
— Место здесь еще есть. Твои дни не закончатся ужасно — ты проведешь их в хорошем месте, я помогу тебе с выбором. Ты забудешь обо всем и славно закончишь свою недолгую жизнь.
— Почему недолгую?
— Твои способности бесполезны для меня, тратить на тебя ресурсы — нерационально, поэтому ты умрешь с голоду и от обезвоживания. Но тебе это будет совершенно безразлично, поверь мне!
— Ты же не забыл, что я не один? — В голосе Громадина появилась некоторая уверенность.
— Нет, не забыл. Но, как мы все недавно узнали, твои друзья и главное наш дорогой Тимофей тоже оказались для меня бесполезны, а значит их место рядом с тобой.
— Ты не сможешь с ним справится! — Выкрикнул Громадин.
— Смогу, — спокойно ответил Посвященный, — пока что, еще смогу. Я знаю, что он не сможет мне помочь. Я знаю весь ваш разговор.
— Тем более, дай мы просто уйдем! Мы тебе не нужны, ты нам не нужен. Мы уйдем и все!
— Вот тут-то ты ошибаешься. Вы не сможете оставить меня в покое! Вам не по нраву, то как я живу, вы не сможете забыть, то что увидел сейчас ты. Мне жаль, я не маньяк, мне не доставит радости ваша смерть, но моя жизнь мне дороже. Но, поверь, я сделаю ваши последние дни хорошими, гораздо более хорошими, чем все ваши последние годы!
Илья пытался придумать хоть что-то, но полностью был лишен возможности действовать, кроме слов ему ничего не осталось.
— Подожди! Раз тебе известен наш разговор, то ты знаешь и про Тима! Он не просто какой-то там божок или кто-то еще. Он создал наш мир, он за него отвечает…
— По твоему хорошо получилось? — Перебил его Посвященный, в его голосе прорезался металл. — Мне его поблагодарить?
— Он может все исправить!
— Не для меня. — Отрезал Александр. — Я знаю, что останусь в этом мире навсегда. Ничего уже не вернуть, ничего уже не исправить… — теперь в голосе Посвященного звучала неподдельная тоска. — Я всегда задавался вопросом, как Бог может быть таким злым? С детства, когда бабка водила меня в церковь, я думал об этом. Все эти байки попов про то, что он посылает только те испытания, которые мы можем вынести — полная чушь! Потом я стал понимать, что Бог не злой, он просто безразличный… Но теперь, теперь я знаю, что он и не безразличный! Нет! Он неудачник. Он как мы сами, только от наших ошибок не страдают миллиарды, а от его — запросто. Мне не жаль остановить его, чем быстрее я это сделаю, тем быстрее закончатся страдания для миллионов миров…
— Ты уверен, что они останутся? Эти миры?
— Нет, не уверен. Но иногда лучше прекратить агонию, чем заставлять испытывать муки. Это еще одна поповская ложь, муки никого не очищают, они лишь приносят страдания.
— Кого ты потерял? — неожиданно резко спросил Илья.
Посвященный молчал.
— Все мы кого-то потеряли. Кого потерял ты? — с нажимом проговорил Громадин.
— Дочь, — выдохнул Посвященный.
— Тогда зачем ты приносишь боль и страдания другим детям? — безжалостно спросил Громадин. — Оглянись, сколько тут детей? Сколько детей возраста твоей дочери? — Громадин словно забивал гвозди своими словами.
— Нет, на такое ты меня не купишь! — С насмешкой отозвался Александр. — Я говорил правду, когда рассказывал вам о том, что дети чаще всего погибают с таким профилем способностей. Я не мучаю их, нет. Они счастливы!
«Да что же мне везет как на психопатов тут!» — подумал Громадин.
— Я не сумасшедший, — голос Посвященного звучал спокойно, в нем не было ни обиды, ни злости. — Сейчас они все проживают свою лучшую жизнь, а я взамен получаю силу. Все честно.
— Честно, это когда они вкурсе, что отдают тебе! — Громадин совершенно забыл, что Посвященный может читать его мысли и надо быть максимально аккуратным.
— Теперь уже ничто не имеет значения. Я даю им прекрасную жизнь, многие, из сейчас живущих, с радостью бы поменяли свое существование на то, что могу дать я. Но им нечего предложить мне взамен…
— Зачем же ты тогда держишься за свое существование? — зло бросил Илья.