Пытаясь выглядеть значительней, Сергей в последнее время заимел привычку несколько приукрашать свои служебные обязанности. Как-то в беседе с соседом он даже намекнул, что с его мнением считается сам начальник уголовного розыска.
– Да, ради бога, Сережа, я все прекрасно понимаю, – запротестовал Евгений Петрович. – Служба есть служба. Просто обидно, что хорошего человека нет, а какие-то гады преспокойно разгуливают на свободе.
– Ничего, долго им гулять не придется. А что касается того, был ли потерпевший хорошим человеком, так это пока, как говорится, вопрос за семью печатями. – Сергей любил щегольнуть мудреным выражением, но при этом частенько вставлял в цитату слова из «другой оперы», в результате чего фраза теряла изначальный смысл.
– Как тебя понимать?
– Честные люди в тюрьме не сидят.
– Согласен. А к чему ты это говоришь?
– Да к тому, что сегодня утром, когда я в «управе» дожидался шефа, мы получили такую информацию о прошлом водителя, что все рты пораскрывали. Оказывается, он был ранее судим, хотя этот факт тщательно скрывал.
– Ну, так здесь нет ничего удивительного. Кому хочется, чтобы на тебя косо смотрели из-за допущенной в жизни ошибки.
– У моего шефа по этому вопросу другое мнение, – начал Бородин, но осекся и быстро добавил: – Извините, Петрович, мне пора, а то не успею пообедать.
– Заходи на чашку чая вечерком, – крикнул вдогонку сосед.
Перед началом совещания в кабинете Голикова царило оживление. Олег Тимошкин возбужденно отмеривал круги по паркетному полу. В его глазах отражался азарт охотника, внезапно нашедшего давно утерянный след. Лев Чижмин о чем-то шумно переговаривался с инспектором Громовым. Даже старший лейтенант Волошин, которого замучили постоянные семейные неурядицы, старался выглядеть молодцом.
Несколько неуютно чувствовал себя Валентин Нефедов, успевший за последнее время раскрыть «глухую», давно висевшую на отделе кражу, но ни на шаг так и не приблизившийся к похищенным у Моисеева вещам.
И только майор Голиков ничем не выдавал своего настроения, хотя ему уже было известно заключение экспертов.
Выждав, пока стихнет шум, Голиков сообщил:
– Сегодня удалось выяснить, что «Жигули», остановившиеся в ночь убийства Моисеева возле места происшествия, принадлежат Баринову Николаю Михайловичу, работающему в спецкомбинате портретистом. Кроме того, из Темрюка пришел ответ на наш запрос о прошлом потерпевшего. В нем содержится неожиданная информация, заставляющая взглянуть на данное преступление в новом ракурсе: в 1964 году Моисеев был приговорен к четырем годам лишения свободы за то, что, находясь в состоянии легкого алкогольного опьянения, совершил наезд на ребенка.
Сделав короткую паузу, Голиков добавил:
– К вопросу о Баринове мы вернемся чуть позже. Сейчас я хочу отметить другое. Конечно, можно посетовать на неоперативность наших коллег из Темрюка, но это ни в коей мере не снимает с нас ответственности. Упустить столько времени! Владислав, – майор посмотрел на Громова, – оформляй командировку и немедленно отправляйся в Манчиково, где Моисеев отбывал наказание. Выясни, с кем он там контактировал.
– Разрешите, товарищ майор? – немного смутившись, произнес Громов.
– Что-нибудь не ясно?
– Нет, я хотел сказать… В общем, в паспорте, полученном Моисеевым в 1968 году, нет отметки о том, что он выдан по справке.
– Ай да Громов, ай да молодец, – не сдержал эмоций Чижмин, – всех обскакал на лихом коне.
– Лева, ты не на ипподроме, – ехидно вставил Тимошкин.
При упоминании об ипподроме глаза Чижмина за стеклами массивных роговых очков мечтательно затуманились.
– Давайте по существу, – одернул собравшихся Голиков. – А Владислав действительно молодец. Конечно, мимо этого момента мы бы не прошли, но, повторяю, время сейчас дорого.
Майор поднял телефонную трубку.
– Мне нужен начальник паспортного стола. Вышел? Как только появится, пусть срочно перезвонит майору Голикову.
Положив трубку, Голиков продолжил:
– Олег, выясни, каким образом Моисеев был принят на работу в таксопарк и кто его туда рекомендовал. Сделать это нужно без лишнего шума и огласки. Лева, ты разберись с трудовой книжкой Моисеева. Узнай, кто посодействовал возникновению записи о его работе на кирпичном заводе. Вам, товарищ Волошин, придется выехать в Темрюк.
В это время зазвонил телефон.
– Добрый день, Александр Яковлевич! Майор Григорьев. Что там у вас стряслось? Утеряли паспорт? – пошутил начальник паспортного стола.
– Здравия желаю, Юрий Викторович! Хочу повидаться с вами, чтобы обсудить один вопрос. Боюсь, что стряслось не у нас, а у вас.
– Хорошо, сейчас буду.
Отпустив подчиненных, Голиков решил подготовиться к докладу у прокурора. Вскоре раздался стук в дверь и в кабинет, отдуваясь, вошел тучный Григорьев. Поздоровавшись, он сел напротив Голикова и серьезно спросил:
– Яковлевич, я знаю, ты человек занятой и по пустякам не побеспокоишь, так что давай без обиняков. Что там у меня произошло?
– Я буду краток, Юрий Викторович, тем более – времени в обрез. Через сорок минут нужно быть у прокурора города.
– Из-за меня? – встревожился Григорьев, пытаясь ослабить тугой ворот рубашки.
– Вообще-то нет, но сейчас мы должны вместе выяснить одну деталь.
Голиков протянул Григорьеву паспорт Моисеева. Тот не спеша просмотрел его и недоуменно спросил:
– Ну и что? Паспорт подлинный, выдан в нашем паспортном столе и подпись моя. Подделки тут нет.
– На каком основании он выдан и кто непосредственно его выдавал?
– Ну, это не проблема. В понедельник я лично проверю и перезвоню тебе. А что, собственно, произошло? Ты можешь объяснить толком, в конце концов?
– Хорошо. Вы знаете, кому принадлежал этот паспорт? – спросил Голиков, переходя на официальный тон.
– Если не ошибаюсь, это паспорт убитого водителя такси. Только я никак не возьму в толк, при чем здесь наш паспортный стол?
– Дело в том, что во всей этой истории имеется одно маленькое «но». Моисеев появился в Верхнеозерске после того, как отбыл срок. Между тем, в паспорте отсутствует отметка, что он выдан по справке. Поэтому вы сейчас вернитесь к себе и постарайтесь выяснить, кто и на каком основании выдал Моисееву паспорт.
– Да, это действительно странно, – Григорьев, на глазах изменившись в лице, еще раз внимательно просмотрел паспорт. – Могу я взять его с собой? Это ускорит решение вопроса.
– Возьмите, но для порядка оформим передачу. Сейчас я еду к прокурору, как только что-нибудь узнаете, моментально звоните прямо туда, – ответил Голиков.
Глава пятая
Возле входа в кафе на скамейке расположилась группа ребят. Знакомых среди них не было. Серов, стараясь сохранять спокойствие, вошел внутрь и осмотрелся. Посетителей в зале, несмотря на субботний день, было немного. На эстраде рослый длинноволосый парень деловито проверял аппаратуру. Состав ансамбля полностью сменился.
Дима смутно чувствовал, что теперь все изменилось и никого найти не удастся, но злость не давала ему остановиться и прекратить поиски. Кто-то ведь должен зайти сюда, хотя бы случайно, мимоходом. Связь с Тюкульминым после тюрьмы была потеряна автоматически, что касается Севы, то он сменил место работы.
Размышления были прерваны резким дружеским ударом по плечу, вслед за чем последовал громкий возглас:
– Привет, кореш! Не узнаешь?
Дмитрий обернулся и попал в объятия Жоры, веселого и одетого с иголочки. От радости перехватило дыхание.
– Вот так встреча! А ты, небось, думал я еще там торчу? Нет, брат, свое мы уже отсидели. Чего молчишь? Сторониться старых знакомых стал? Быстро ты сменил облицовку, быстро. – По тону Жоры нельзя было понять, всерьез он говорит или шутит.
– Да ты что, Жора, здравствуй! – смущенно произнес Дима, во все глаза глядя на приятеля. – Просто никак не ожидал тебя здесь увидеть.
– А почему такой озабоченный? Какие-нибудь неприятности?