Пускай пииты, ментры стиля,
Поэме точат злую месть.
Дух Петропавловского шпиля
Забронирован в светочесть.
Во мглу веков сверкай Олимпов,
Вздох электрической весны
Трон и порфиру битвой Ритмов
Взял победителем войны.
Толпа, пришиблена в лохмотья,
Пьет развороченность могил.
Я Маг Бесплотного Безплотья,
Не Будь Меня И Мир Не Жил,
Хожу Нетлением во плоти
По стогнам зверевой земли.
Слух в эмпиреевом проглоте
Жги громных гимнов корабли.
Сны серафимами слетели
Тьмой тем крылатых лебедей,
В глазах – вселенные метели,
А в перьях – золотистость бдей.
Зажглися вдохновенья крылья,
Звенит морщинами чело.
Скружила ангельская сила
На гениальное плечо…
Раздел года мерцаньем ясни,
Лью обнаженные века.
Гуди душа – вулкан всевластный,
Моим глазам земля узка.
Взносися солнечное племя,
Эоль вуальные миры.
Мой Дух – гроза садится в стремя,
Дрожу звезду ездой игры.
Рука, орудуя рапирой,
Пронзает яблоком – тьму звезд,
Размах струны, волной псалтыря,
Боронит мирозданья Тост.
Наполнен ропотом вселенных,
Насыщен пресыщеньем райн.
Спаленный космос, прахом тленных,
Дымить экзотиками спайн.
Шныряют световые бромы,
Зыбя всевзявший океан.
Моргнули взоровые громы,
Все выпил залпом Теоман.
Заговорили губы Неба,
Заговорила глубь светил,
И пажить Припяти дулеба,
Исток славянствующих жил,
Исчезла смытая нетленьем
Моей мечты бесплотных сфер.
Я развернулся самомненьем
Как буква «Ферт» пред буквой «Ъ»,
Жужжа, воспрянули легенды
Из белой пропасти ума,
Я рву века, как позументы,
Переливая в слог письма.
В хребте Алтая южный полюс,
На льдинах скользкие моржи,
Блестят снега алмазной солью,
Нет почвы для посева ржи.
У льдяных шхер гнездят медведи,
За воблой гонится тюлень,
Да чаек клювные беседы,
Встречают солнца белый день.
Топкая снеговые горы,
Ударом ртутная волна,
Рекой уральские проторы
Минуя, в зной – покорена.
Теплом раскованные воды
Скакали мильно в берегах,
Шумели дикие народы,
Нагие бегали в лугах.
У них жилищем были дупла
Шырокостволых деревов,
А небо – размышлений купол
Мигал загадками без слов.
Гуляла скорбь звериной речью,
Играла холодом нужда.
Даль слуха, вздрогами увечью,
Пугала ужасом следа.
Спасаясь голосом внушенья
Вьюном вползали на стволы;
Лев – смертофил опустошенья –
Глодал стволистые узлы –
Грыз корни, дерево валилось,
Добычу пастью разрывал,
Рыканье свертывало крылья,
Ворочил пищевой провал.
Легли обглоданные кости,
Кровь омывала шерсть у рта.
Зверь успокоил голод злости,
Глублился качкою хвоста.
Испугом угнанные люди
Воркочат челюстью зубов,
Утихли оголенных груди
Инстинктом волосатых лбов.
Сползая, бронзовые лица
Галдят утробой живота,
Пращом камней набили дичи…
На отдых пала темнота.
Взошла луна, купает землю
Молочным облаком тоски,
Орангутанговое племя
Уснуло берегом реки…
Но дальше двинемся по тризне.
Весло Веков Одень Глаза.
В доисторические присны
Влечись чернильная слеза.
Блудить В Железном Впечатленьи
Могу Всегда Во Всех Мирах,
Быль человеческого тленья
Плыви воскресницей в стихах.
Цвел на Шпицбергене экватор, –
Палимый жаждами пустынь,
Норд шелестел зеленой ватой,
Пел кроной пальмовых вершин.
Глотали рыб гиппопотамы
На территориях волны,
Толпились мошки над кустами
В дни возрождения весны,
Далекий сон глубокой старины,
Я разбудил тебя неосторожно,
Помолимся, как солнцу седины,
Твоим огням забытым прахом, ложно.
Я вижу лет чешуйного дракона,
Ихтиозавра бешенный прыжок,
Клык мамонта, пронзившего гиппона.
Зной юрскую формацию прожог.
Раскрылся зев у мезозойной гидры,
Из дебрей пальм промчалось стадо львов,
К ним вымчалися пастбищные тигры,
Сомкнулся воплем кровожадный рев.