– В нашем клубе очень серьезное отношение к личной информации. Хотите представиться настоящим именем – без проблем, это абсолютно безопасно. Нет – нет. Это необязательно.
Его собеседник понимающе кивнул.
– Я понял. Мое имя Малком Рокуэлл. Можно просто Малком.
– Рад познакомиться. Я Саймон. Обращаться ко мне можно «сэр».
Это заявление всегда вызывало отчетливую реакцию. Саймон ожидал ее, читал знаки, делал выводы на будущее. Дрожь нетерпения, шок, звук резко втянутого носом воздуха, нервный смешок… Первая непроизвольная реакция многое проясняла. Малком же по-заячьи дернул носом, почесал шею и сделал шаг вперед.
Стесняется. Нервничает. Саймон уже знал, как себя вести.
– Я предлагаю сесть и для начала обсудить самое основное, – сказал он, сознательно демонстрируя спокойную уверенность.
– А… я думал, вы просто… ну… сделаете, что договаривались, и все.
– Нет.
Вообще-то, терпение не входило в число его добродетелей, но в таких ситуациях и с такими людьми, как Малком, Саймон был готов ждать, сколько потребуется, прежде чем переходить к делу. Его смятение уменьшалось с каждой минутой, сменяясь ровным спокойствием. Сегодняшние переживания, конечно, не забылись – и стресс из-за опоздания, и столкновение с уличными подростками, – но временно отошли на второй план, позволив сосредоточить все мысли и эмоции на стоящем перед ним мужчине.
Малком.
– Почему?
– Потому что так это не делается. Проходите вон туда, – Саймон кивнул головой в направлении двери за спиной собеседника. За ней горел свет, и был виден большой мягкий диван. Потрескивал зажженный камин. Отлично.
Малком бросил на него озадаченный, подозрительный взгляд, но прошел в указанную комнату – просторную, со стройными рядами книжных полок и монументальным письменным столом у дальней стены. Стол темного дерева, явно тяжеленный, с зеленой кожаной вставкой на столешнице. Ммм, какой потенциал, какие возможности. Нет, ролевая игра «ученик-порет-директора-школы-на-его-столе», пожалуй, так и останется горячей фантазией. Он все же здесь не для этого, и Малком явно пока далек от таких игр – пара световых лет пешком, как минимум.
Он указал рукой на диван.
– Сядьте сюда, пожалуйста.
Малком широко распахнул глаза – голубые, ничем не примечательные, как и его взлохмаченные темно-русые волосы. (Постричься ему тоже не помешало бы.)
– Вы в моем доме указываете мне, куда сесть?
– Вас раздражает то, что я буду указывать вам, что делать? Хорошо, что вы сразу сказали, потому что это действительно проблема.
Малком скрестил руки на груди.
– Знаете, что, приятель…
– Сэр.
Малком только нетерпеливо отмахнулся, показывая, что именно он думает о такой поправке.
– Да, да. Но, по сути, вы приехали просто отлупить меня по заднице. Вот и не надо всей этой галиматьи – «стоп-слово», «сэр», «господин»… Один раз, и дело с концом. Ничего личного, только бизнес.
– Прошу прощения? Что значит бизнес? Какого черта? Я вам по телефону ясно сказал – деньги и секс исключаются. Только порка – «спанкинг». И все. Но сначала мы должны поговорить. Стоп-слово – это обязательное условие, равно как и уважительное обращение ко мне. Я понимаю, что вы новичок в Теме, и для вас это эксперимент, но поверьте, при правильном настрое вы получите гораздо больше.
– Ну вы и здоровы командовать!
– Именно. Положение обязывает, так сказать.
– А по виду не скажешь, – Малком изучающе посмотрел на него. – Я-то ожидал увидеть какого-нибудь громилу в коже с ног до головы и с кнутом в руке.
Кожаные штаны у Саймона были. Одни. В них жутко потели ноги, а еще они не слишком красиво висели на заднице. Как когда-то говорила мама, заботливо подкладывая ему в тарелку сладкого пудинга с кремом, если смотреть на него сбоку, его вообще не видно. Он так и остался невысоким и худощавым, а его гладкие светлые волосы и карие глаза, как говорила бабушка, пошли «ни в мать, ни в отца, а в заезжего молодца». «В молочника», шутила она, хотя молочники перестали ходить по домам задолго до его рождения. Саймон специально уточнял.
– Дело не во внешности, а в психологических установках, – не дожидаясь приглашения, Саймон уселся в кресло с высокой спинкой и пристроил сумку рядом на полу. – Если вы успели забыть, куда я сказал вам сесть – на диван.
Малком запустил руку в волосы, взъерошив их еще сильнее. На вид они были густыми и мягкими, их так и хотелось расчесать. Саймон обожал расчесывать Джеза, расправляя спутанные ветром прядки. Джез стоял на коленях, а Саймон сидел в кресле и медленно проводил массажной щеткой по его волосам, пока Джез не оборачивался – в глазах мольба, мягкие теплые губы только и ждут приказания взять его член в рот, а, может быть, Саймон велит ему снова развернуться и подставить ягодицы под удары этой же щетки, сначала пара десятков легких шлепков, а потом, когда покрасневшая кожа будет готова…
– О господи. Ну хорошо, пусть будет по-вашему, только давайте уже не будем терять времени. У меня много работы.
Вырванный из своих горько-сладких воспоминаний, Саймон от неожиданности отреагировал резче, чем следовало.
– Терять время? Много работы? А как насчет моего времени? Я, что, тащился в такую даль в свой выходной, чтобы вы мне тут… – он остановился, сделал вдох и заговорил спокойнее. – Давайте внесем ясность. Вы обратились в клуб, поскольку хотели попробовать спанкинг. Я приехал предоставить вам такую возможность. Если вам это понравится, мы будем рады видеть вас на нашей следующей встрече. Приходите пообщаться, познакомиться с людьми, может быть, договоритесь с кем-нибудь и попробуете что-то еще. Но если вы передумали, ничего страшного.
– На следующей встрече? В клубе? Упаси господи! – Малком беспокойно провел рукой по лицу. – Я не… Возможно, я не очень внятно объяснил вам по телефону, что мне надо.
Саймон насторожился. Они, конечно, все проверяли и перепроверяли, но мало ли.
– В смысле? Если вы журналист или религиозный фанатик…
– Я писатель, – Малком ткнул большим пальцем в ближайший стеллаж полок. – Пишу книги. И мне по барабану, что вы ловите кайф, лупя кого-то по заднице. Это ваше дело. И его. Живи и другим жить давай. Хотя это все-таки не мое.
– То есть вы не саб, ищущий Дома, – Саймон не спрашивал, а утверждал. – Да и на мазохиста вы тоже не похожи.
– Саб? Подчинение? Нет. И не думаю, что я возбуждаюсь от боли, хотя я ни разу не пробовал. Для этого-то вы мне и нужны.
– Не понимаю, – Саймон глянул на дверь. – И если вы мне не объясните нормально, я ухожу.
– Уходите? И не сделаете того, зачем приехали?
– Поверьте, в таком настроении мне лучше к вам даже не приближаться.
– Я почему-то постоянно всех бешу. Но когда мне это говорят, я никогда не могу понять, что я такого сделал, – Малком покачал головой. – А, ладно. Если я вас разозлил, прошу прощения. И за то, что отнял у вас время. Но, если вы все-таки отказываетесь, может, дадите мне кого-то другого, кто согласится? Я помню, вы говорили, что о деньгах вопрос не стоит, но я готов фунтов пятьдесят выложить, можно потом будет вычесть из подоходного…
– Черт, это совершенно исключено! Это проституция! Наш клуб этим не занимается.
– Но ведь секса не будет, – возразил Малком. – Я же не прошу меня удовлетворить. Я и кончить-то вряд ли смогу в такой ситуации.
– Не в этом дело. И как это вы собираетесь потребовать возврата налога? На каком основании?
– Расходы на исследовательскую деятельность. Это для моей новой книги, – Малком встал, подошел к стеллажу и вытащил книжку в мягкой обложке, держа ее так, что пальцы закрывали фамилию автора. – Вот.
Саймон прищурился, разглядывая обложку. Розовая. Очень много розового. Шрифт с завитушками. На картинке – сексапильная грудастая девица, практически выпрыгивающая из декольте, и полуодетый качок с неправдоподобными бицепсами, нависший над ней с таким напряжённым лицом, как будто у него запор.
– А, любовный роман. Моя мама такие обожает. Штуки по три глотает в неделю.
– Ну да. Под псевдонимом, конечно. Но они стали плохо продаваться! И мой агент требует «повысить градус» постельных сцен. Добавить кинков. Вернула мою последнюю рукопись, заявив, что «написано деревянно, неубедительно, и вообще не заводит»!