В пьесе «О, глушь» О'Нейл возвращается к традиционному псевдонатурализму и тем самым к общепринятой технике современной драмы. Но это лишь внешнее изменение. Система идей, определяющих построение «О, глушь», — это та же система, что и в пьесах «Великий бог Браун», «Странная интерлюдия», «Траур идет Электре». Мы еще не раз повстречаемся с подобной системой, с ее разновидностями и отклонениями, прослеживая развитие современного театра. Очень немногие современные пьесы глубоко занимаются проблемами подсознания; очень немногие из них касаются проблем пространства, времени и вечной скорби. Но в трактовке своего материала драматурги исходят из философии, которая полностью совпадает с философией О'Нейла. Дело не в общих взглядах на жизнь, дело в том, как работает сознание драматурга, — это отражается в каждом положении, которое он создает, в каждой строчке, выходящей из-под его пера.
Глава шестая. ТЕХНИКА СОВРЕМЕННОЙ ПЬЕСЫ
«Пьеса живет благодаря своей логике и реалистичности, — говорит Джон Гасснер. — Путаница идей — это болезнь, она тормозит ход пьесы, притупляет ее остроту, нарушает равновесие». Как уже отмечалось, эта болезнь — нервное расстройство, возникающее в результате неприспособленности драматурга к своей среде. Анализ творчества О'Нейла показывает, что эта неприспособленность влияет на структуру пьесы следующим образом: 1) поступками героев руководят прихоти или рок, а не разумная воля; 2) место конкретных волевых актов занимают психологические обобщения; 3) действие скорее иллюстрирует сюжет, чем способствует его развитию; 4) кульминационные моменты расплывчаты или сильно запаздывают; 5) действие имеет тенденцию вылиться в систему повторений.
Ибсен избегал экспозиции, начиная пьесу с момента кризиса и освещая прошлое по ходу действия. Современные драматурги довели этот ретроспективный метод до его противоположности; кризис распыляется, зато особый акцент делается на экспозиционном материале, и автор без конца оглядывается назад, чтобы воспроизвести минувшие события. То, что Фрейтаг называл «моментом возбуждения» или запалом порохового шнура, бессознательно оттягивается. Уильям Арчер однажды спросил, что представляла бы собой «Школа злословия», «если бы она состояла лишь из сцены с ширмой и двух утомительных актов подготовки». Современная пьеса часто состоит из тщательно разработанной подготовки к кульминации, которая так и не наступает.
В настоящей главе я не ставлю себе целью доказать это положение путем полного обзора современной драматургии. Достаточно будет, отобрав несколько пьес, противоположных по своему характеру, показать влияние одинаковых форм мышления, приводящих к сходству приемов построения этих пьес. В последующих главах, в которых подробно рассматривается драматическая техника, будет специально проанализирован еще ряд пьес.
Нижеперечисленные пьесы охватывают широкий круг различных тем и принадлежат к наиболее выдающимся произведениям драматургии стран английского языка: «Окаменелый лес» Роберта Шервуда; «Обе твои палаты» Максуэлла Андерсона; «План жизни» Ноэля Коварда; «Серебряный шнурок» Сиднея Говарда.
В «Окаменелом лесу» система идей, которые мы рассматривали выше, изложена в самой прямой форме. Аллен Сквайер, уставший от жизни интеллигент, признается, что его существование бесцельно: «Я хочу, чтобы меня похоронили в Окаменелом лесу. Я создал теорию о нем, которая может вас заинтересовать. Это кладбище цивилизации, которая выбита из-под наших ног. Это мир устаревших идей платонизма — патриотизма — христианства — романтики — экономики Адама Смита».
Сказано достаточно ясно, и мы должны восхищаться мужеством Шервуда, который ставит вопрос с такой прямотой. Но просто поставить вопрос недостаточно; драматург должен показать, как разрешение проблемы влияет на изменение равновесия между человеком и окружающей средой. Это Шервуду не удается — впрочем, он и не пытается это делать, так как заранее предупреждает нас, что разумная воля Сквайера атрофирована. Драматург должен объяснить нам, почему, как и в какой степени поражена человеческая воля: Чехов сумел показать разумную волю людей, жизнь которых почти лишена цели. Сквайер похож на многих героев Чехова; бесплодный идеализм этого человека заставляет нас вспомнить Трофимова из «Вишневого сада», который говорит: «Громадное большинство той интеллигенции, какую я знаю, ничего не ищет, ничего не делает и к труду пока не способно... Все серьезны, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют»...