В своих работах он обычно рисовал небо, то есть закрашивал всё пустое пространство голубым, а в углу рисовал солнце, которое обычно изображалось жёлтым кругом с энным количеством палочек того же цвета. Когда одноклассники спрашивали его что это, он обычно отвечал
– Детский сад солнышко, рулит! – Ну или что-нибудь типа того. В этот же раз небо показалось Азару уж слишком пустым, поэтому он начал думать, чем его дополнить, что бы солнышку там было не скучно
– Грозовая туча была, облако было, листья были, птицы…
– Птиц не было, точно, нарисую каких-нибудь чаек помоешных, а если повезёт ещё и мусорного голубя можно будет запечатлеть – у «великого художника» от слова худо, не на шутку разыгралось воображение и он с этими сияющими мыслями, он вывел пять клиньев в углу листа. Четыре серых клинышка были отчасти похожи на птиц, ну это конечно, если учесть расстояние до них. Зато пятая птица была знатной, он сам-то не понял, каким образом её голова превратилась в ярко выраженный утюг, причём не обычный, а самый, что не наесть первобытный, такой который весит тонну и по размеру не уступает палице Геракла.
Зинаида Георгиевна сию секунду заинтересовалась тем, что он там так оживлённо рисует и, не смотря на неповоротливость, достаточно быстро оказалась около его парты и спросила
– А это что? – И указала на импровизированную птицу, которая должна была стать предводителем пернатого отряда.
– Это птицы, – сказал Азар и пририсовал этому чудовищу маленький красный клювик. От этого Зинаида Георгиевна начала немного трястись, сотрясая и всю парту. Только через несколько секунд Азар понял, что она смеётся, смеётся над его работой. Да птица была никудышная, но были индивидуумы, которые рисовали две палки и говорили, что это стол, это ведь смеха не вызывало, а тут просто прилюдное осмеяние.
– Ну, кто так рисует, дети!? – И она с превосходством и подобострастием в голосе подняла рисунок на всеобщее смотрение, кто-то хихикнул, но точно не из-за рисунка, а скорее из-за её выходки, глупой и не уважительной. – Смотри, – начала она, снова возвращая работу на место. – Надо сделать вот такое лёгкое движение рукой и голова птицы готова, повезло, ты тут ещё не сильно набедокурил, исправить можно. – После сего лёгкого движения Азар понял, что она не только шизик, так ещё и слепая. Из доисторического утюга птица преобразилась в доисторическую кочергу, которой явно часа три к ряду забивали гвозди. На него нахлынула дикая злость, и понятно почему, учитель сам ничего не умеет, а пытается учить других.
Тут он почувствовал резкую боль в спине, эта боль была похожа на ожог, только в десять раз сильнее. Зинаида Георгиевна уже не на шутку увлеклась творчеством и когда окончательно испортила лист, победоносно произнесла.6
– Вот, видишь ничего сложного, – потом поднялась и обратилась к классу: – Не бойтесь пробовать что-то новое, дети. – После последнего «дети», Азара просто захлестнуло яростью, безумной и неуправляемой, но тут ещё получилось сохранить спокойствие. Потом ярость нахлынула с новой силой и он, сдавив зубы, впился руками в парту. Показалось или нет, что парта начала дымиться, он этого не успел разглядеть, зато почувствовал, как под столом дёрнулась нога. – Конечно, будет лучше, если ветви пойдут более свободно и не зачем стеснять их лишними поворотами, – этот голос просто резал Азара, как нож по черепу. Наконец, она положила его шедевр, обратно на стол, он несколько раз глубоко вдохнул, зрение замылилось, но сейчас начинало возвращаться в нормальное состояние. Он взял в руку лист и разглядел среди бесформенного месива красок четвёрку, поставленную красной ручкой.
– Вот повезло, так повезло! – Он даже подпрыгнул от голоса друга, который явно был удивлён такому снисхождению, которое снисходило на Зинаиду Георгиевну уж очень редко.
– Это да – при этих словах Азар услышал свой голос как будто это не он говорил, а кто-то из далёкого далека. Затем он ещё раз дёрнул ногой, которая до этого была парализована, когда Даня на секунду отвернулся, он немного отодвинул руку с того места в которое она недавно впивалась со страшной силой. Под рукой он увидел чёрные… Почти угли, на столько сильно нагрелись в тот момент его руки, не может быть, но угли были. Все остальные ещё рисовали, а Азар всё думал, не съехал ли с катушек, хотя от чего бы, у него всё всегда было хорошо с психикой, никаких отклонений, да и вообще, если не считать ноги, он был самым здоровым человеком в своём классе. Время было какое-то странное, у всех были какие-то пороки, у кого-то сердце, у кого-то почки, у всех разное. У Дани была какая-то аномалия глаза, из-за этого, когда смотришь ему в зрачок, видишь, будто от него отрезали кусочек, на которые режут пиццу. Даня говорил ещё, что он из-за этого хуже видит и никакие очки тут не помогут.