– Ну, что только обзавёлся ногами и вляпался в историю? – мягко спросила мама.
Да не вляпывался я никуда, – Азар откашлялся и обнаружил, что может подняться, но с некоторой болью в спине, однако после попытки это сделать, мама уложила его обратно со словами:
– У тебя диагностировали микротрещины в позвоночнике, сейчас такое лечится препаратами, и самое главное постельным режимом, так что лежи. – Азар с удивлением обнаружил, что его руки утратили былую силу, он даже не мог противостоять маме, которая легко так заставила его лечь обратно в кровать.
– Лежи, сиди! – Прохрипел он, затем снова кашлянул .– Всю жизнь сижу и лежу, когда можно будет подняться?
– Да, и стоя выпасть со второго этажа на чужую машину из дома с горой трупов внутри? – спросила она, накрывая его одеялом. – Там между прочим, за дверью стоят ребята покруче полиции и они хотят задать тебе пару вопросов, которые я сама бы хотела тебе задать. Ты был без сознания, когда тебя нашли, повезло, что какой-то молодец перевернул тебя на бок, чтобы язык не перекрыл дыхание. Тут в дверь постучали, мама встала, вышла, потом вошла вместе с человеком в сером пиджаке, идеально выглаженной рубашке и галстуке. На вид ему было лет сорок пять, но этот парень содержал себя в очень хорошей форме и парой гантелей тут дело не ограничивалось. Он был немного смуглее, чем среднестатистический житель города с добрыми глазами и аккуратной причёской. Именно так в общем Азар и представлял себе агента спецслужб, таких даже показывают в фильмах, это они так выглядят, когда говорят с такими вот мальчиками, как он, но Азар знал в кого эти ребята превращаются, когда начинают бегать и палить из пистолета, поэтому он, немного насторожился.
– Привет, мы хотели бы задать тебе пару вопросов, – сказал человек
– Классика жанра, – подумал Азар, первая фраза всегда звучит именно так, значит следующая будет «не возражаешь?»
– Не возражаю, можете присесть, стоять ой как неудобно, особенно долгое время. – Опередил всполох вопрос агента. Мама укоряюще посмотрела на Азара, за его откровенную грубость.
– Мудро, – сказал агент, взял стул и сел рядом. – Скажем так, у нас есть видеозаписи, с наружных камер наблюдения, не подскажешь, кто это с тобой? – с этими словами агент поднёс к его лицу телефон, на котором было видно, как они с Валфэйром идут через улицу, чтобы зайти в дом. Потом изображение прервалось, и появились серые крапинки, как при помехах. Тут Азар отметил, что кадра, на котором Валфэйр дал ему пистолет, нет. – А это ты выпадаешь из окна, причем ясно видно, что тебя оттуда вытолкнул этот человек, так что продолжишь молчать? А, совсем забыл, последняя фотография, – и агент без тени иронии достал из своего кармана напечатанное фото искорёженного коридора с горой трупов вранов. – И это, – вран со свёрнутой шеей. Всё это агент говорил, как факт даже как-то глупо звучало. – А ещё мы нашли пистолет, – и он достал из кармана пистолет в пакетике для улик.
Азар сделал испуганное лицо, на маму эффект произвёл, на агента тоже, но тот виду не подал, однако судя по реакции воспринял всерьёз.
– Это он мне его дал, это не мой пистолет… Я…Я!!… Я не знаю, у меня его не было, это не мой пистолет.
– Кто дал его тебе, кто этот человек? – агент не давил, но настаивал, даже видя, что Азару стало плохо при виде пистолета.
– Я не знаю… – Глаза Азара начали бешено бегать по комнате. Он меня схватил на улице, приставил незаметно пистолет, сказал, если я не пойду, то убьёт, если закричу тоже, я испугался и не закричал.
– На видео видно, что ты с ним идёшь добровольно, причём на расстоянии держишься, – ответил агент спокойно
– Вы…Вы не знаете, вас там не было, вы не знаете, какой он быстрый, один раз я даже пытался вырваться, он меня догнал и схватил, после этого сказал идти самому, а если не пойду, то пристрелит, я бы только отвернулся и он бы выстрелил, а отбежать, я бы не отбежал, не успел бы просто.
– Предположим. Что произошло внутри? – спросил агент добрым голосом
– Он пнул дверь, она ударила человека по голове, потом он набросился на другого и убил его, чем-то ткнул в грудь.
– Рядом с трупом есть и твои следы, – да, теперь никаких больше «Можно я присяду», чистый допрос. Азар сказал максимально искренне.