– Как это? – восклицание вырвалось из уст Козырева помимо его воли. Он случайно произнес вслух вопрос, который сейчас представлял собой квинтэссенцию его недоуменного состояния.
Бурхан улыбался одними глазами. Реакция юноши ему импонировала. Профессор вновь не сумел удержаться от околонаучного комментария.
– Разум материален, – в очередной раз начал Малахов. – Возможно, наука еще не открыла для него подходящих субстанций, которые можно было бы надежно зафиксировать, измерить, но, тем не менее, это так. Он не есть свойство твоей души, он дается при рождении. Как рост, как цвет кожи, я не знаю, как ловкость рук или черты характера. Конечно, в какой-то степени его можно воспитывать, тренировать. Но базис определен изначально.
– Генетически?
– Ну да, примерно, если хочешь. Хотя лично мне не нравится этот термин. Генетика тут вторична. Она следствие, а не причина.
Арсений перевел взгляд обратно на йогина. Глаза его молили о поддержке. Почва привычных убеждений буквально уходила из-под ног. Но Муса и не думал возвращать ее обратно.
– Периодически я возвращался к этой теме и не так давно, находясь в глубокой медитации, получил доступ к некоторым сокрытым данным, – перехватил монолог профессора мастер.
– Каким еще данным? – продолжал недоумевать Козырев.
– Каким данным? – зачем-то переспросил Муса. Ему требовалась пауза, чтобы наиболее точно и понятно сформулировать то, что он собирался сообщить. – Данным о тебе, о твоей судьбе. Они явились мне в виде нескольких фраз на санскрите, и хотя я неплохо знаю этот древний и великий язык, я вполне допускаю, что мог в чем-то и ошибиться.
– Наш уважаемый медиум, как всегда, скромничает, – с улыбкой произнес Малахов. – Уверен, что суть послания он донес до нас в точности. А вот что касается его истинного смысла, боюсь, что тут нам еще предстоит потрудиться.
– Тебе дано имя, весьма необычное имя.
Старец бегло начертил что-то на бумажке и показал ее Арсению. Тот с любопытством взглянул – какой-то непонятный набор странных иероглифов:
Это деванагари[10], древнейшая из письменностей, дошедшая в первозданном виде до наших дней. Произносится дайвапрамаардьжакаха. Дословно означает «стирающий предначертанное».
– Стирающий предначертанное? Что это значит?
– Нам еще предстоит узнать. Но подожди, это не все. Кроме имени нам дано некое указание на возможный путь развития событий. Во всяком случае, мы так думаем. Вот перевод полного текста:
«Дикша определит судьбу. Душа свободна. Строго держись своего пути. Учитель укажет легкую дорогу. И имя тебе дано будет: «стирающий предначертанное».
– Фраза «Учитель укажет легкую дорогу» скорее всего не несет особой информации. Практически во всех восточных школах невозможно переоценить роль учителя. Обычно считается нелишним дать дополнительное указание на необходимость наличия наставника и всяческого его почитания. Во всяком случае ничто иное в голову не приходит.
– А что такое дикша? – спросил Арсений. Вопросов было очень много, но этот лежал на поверхности.
– Ты что-нибудь слышал про точки бифуркации? – Малахов предпочитал объяснять последовательно.
Козырев неопределенно мотнул головой.
– В классической физике точками бифуркации называются точки, при которых система становится неустойчивой и возникает неопределенность. Так же и здесь. Ты наверняка слышал про различных предсказателей будущего. Нострадамус, Ванга и прочие. Так вот, если допустить, что предсказания возможны, получается, что вся наша жизнь предопределена заранее и человек не имеет возможности влиять на ее события.
Арсений понимающе кивнул, Евгений Михайлович продолжил.
– Мне с этим согласиться трудно. Мне приятно считать, что от меня все ж таки что-то зависит. Поэтому давай будем исходить из того предположения, что мир развивается по некоторому заранее написанному сценарию, но при этом существует возможность его изменений в довольно широких пределах.
– В каких пределах?
– Жестко определены и надежно зафиксированы только некоторые, наиболее важные, так сказать, реперные точки. По аналогии с физикой назовем их точками бифуркации. Человечество неизбежно через них проходит, а вот между ними цивилизация может развиваться множеством различных способов, которые в общем случае весьма сильно отличаются друг от друга. Понимаешь, это как принцип набегающей волны. Та, которая прямо перед нами, с ней все более-менее ясно. Путь избран, многие способны предсказать грядущее в небольших локальных пределах. А вот дальше видны одни лишь только гребни и впадины. Что несут нам новые волны, как сложится судьба внутри них – неизвестно. Но подъем всегда будет подъемом, а провал так и останется провалом.