Из только что сказанного можно сделать вывод, будто ущерб, наносимый хозяину неподготовленным слугой, заключается в прямом указании на его дешевизну или бесполезность. Это, конечно, не так. Связь здесь гораздо менее выраженная. Происходит ровно то, что вообще имеет место довольно часто. Все, что поначалу выглядит для нас доказанным на том или ином основании, обыкновенно видится нам привлекательным как нечто, само по себе удовлетворительное, оно присутствует в нашем образе мыслей в качестве чего-то по-настоящему правильного. Но для того чтобы какой-либо специфический канон поведения сохранял свое положение в обществе, он должен опираться на привычку или предрасположенность, устанавливающую нормы его развития или хотя бы ей не противоречить. Потребность в мнимой праздности или нарочитом потреблении услужения есть господствующее побуждение к содержанию прислуги. Пока это верно, без лишнего обсуждения можно заключить, что всякий отход от общепринятого поведения (например, когда обнаруживается, что обучение прислуги было недостаточным) считается допустимым, лишь бы обучение вообще состоялось. Насущность дорогостоящей мнимой праздности проявляет себя косвенно, выборочно, направляя формирование нашего вкуса (нашего ощущения правильности в делах такого рода), и тем самым искореняет несообразные с ним образчики поведения, лишая их одобрения.
С изменением принятого в обществе стандарта благосостояния владение прислугой и ее использование в качестве способа выказать достаток заметно усложняются. Приобретение в собственность и содержание рабов, занятых в материальном производстве, свидетельствует о богатстве и доблести, а содержание слуг, которые ничего не производят, говорит о еще большем достатке и более высоком положении. В согласии с этим принципом возникает класс прислуги – чем многочисленнее, тем лучше, и у него одна обязанность – покорно прислуживать своему владельцу, тем самым предъявляя очевидные доказательства его способности, не производя, потреблять значительное количество услужения. Далее наблюдается разделение труда среди прислуги и зависимых лиц, чья жизнь посвящена поддержанию чести праздного господина. Итак, одна группа производит для него материальные блага, а другая, обычно во главе с его женой или главной женой, потребляет за него в мнимой праздности, зримо подтверждая его способность нести немалые денежные убытки, которые ничуть не вредят его несомненной состоятельности.
Этот несколько идеализированный и схематичный набросок истории развития и природы домашнего услужения оказывается наиболее применимым для той стадии общественного развития, которую выше мы назвали условно-миролюбивой стадией производства. Именно на этой стадии личное услужение впервые поднимается до уровня экономического института и занимает важнейшее место в образе жизни общества. В ходе развития общества условно-миролюбивая стадия идет за собственно хищнической стадией; это две последовательные фазы варварства. Характерной чертой условно-миролюбивой стадии является показное соблюдение мира и порядка, но на этой стадии в жизни общества отмечается обилие принуждения и классового антагонизма, а потому нельзя называть ее миролюбивой в полном смысле этого слова. Для многих целей и с любой другой точки зрения, отличной от экономической, можно было бы именовать эту стадию эпохой статуса. Данный термин отлично подытоживает форму межчеловеческих отношений и духовный настрой на этом этапе развития. Но в качестве описательного термина для указания на преобладающие способы производства, равно как и для указания направлений развития производства на этом уровне экономики, термин «условно-миролюбивый» кажется более предпочтительным. Применительно к обществам западной культуры эта фаза экономического развития, вероятно, осталась в прошлом, за исключением малочисленной, но очень публичной группы, для которой привычки мышления, свойственные варварской эпохи, испытали лишь относительно слабое разложение.
Личное услужение все еще обладает немалой экономической значимостью, прежде всего в том, что касается распределения и потребления благ, но даже здесь его относительное значение ранее было куда заметнее. Наивысшего расцвета мнимая праздность достигла в прошлом, а не в настоящем, а ее наилучшим выражением в настоящее время является образ жизни высших слоев праздного класса. Современное общество многим обязана этому классу: это сохранение традиций, обычаев и образа мышления, бытовавших на более архаичном уровне, где все перечисленное получило самое широкое распространение и обрело наиболее действенное развитие.