Но уже в какой-то момент экономического развития, намного предшествовавшего такому обособлению хозяйки дома, начало оформляться в более или менее стройную систему специализированное потребление, которое свидетельствовало об обладании денежной силой. Зарождение разнообразия в потреблении вообще восходит к более ранним временам, чем появление чего-либо, что можно было бы безусловно назвать денежной силой. Такое потребление отсылает нас вспять, к заре хищнической стадии развития, и даже предполагается, что первоначальное разделение потребления случилось до возникновения хищнического образа жизни. Это наиболее примитивное разделение в потреблении благ было схожим с более поздним разделением, с которым мы все хорошо знакомы (в том, что носило прежде всего церемониальный характер), но, в отличие от современного, оно не опиралось на различия в накопленном богатстве. Способность потребления служить доказательством богатства нужно признать производным явлением, таким образом, в ходе процессе отбора приспосабливаются к новой цели, когда существовавшее ранее и прочно укоренившееся в мышлении различие получило новый стимул.
На ранних фазах хищнической стадии развития единственным экономическим отличием выступало общее разделение на почетный превосходящий слой из телесно здоровых мужчин, с одной стороны, и на низший слой трудящихся женщин, с другой стороны. Согласно идеальной жизненной схеме того времени, обязанностью мужчин было потреблять то, что производят женщины. Та доля потребления, которая выпадала женщинам, была всего-навсего случайным дополнением их труда; это средство для продолжения работы, а не потребление ради собственного удовольствия и ощущения полноты жизни. Непроизводительное потребление материальных ценностей почетно, во-первых, как свидетельство доблести и предпосылка сохранения человеческого достоинства; во-вторых, оно само по себе становится по-настоящему почетным, особенно применительно к наилучшим благам. Потребление отборных продуктов питания, а также зачастую редких украшений становится запретным для женщин и детей; если среди мужчин выделяется низший (сервильный) слой, то запрет распространяется и на него. По мере дальнейшего развития общества это табу может превращаться в установленные обычаи более или менее строгого свойства; но при любых теоретических обоснованиях такого различия, будь то жесткий запрет или общепринятая условность, признаки разделяемой обществом схемы потребления меняются не так-то просто. При переходе к условно-миролюбивой стадии производства, где главенствует институция рабства, общим, применяемым довольно строго правилом становится требование к низшим, трудящимся слоям потреблять только самое необходимое для поддержания жизни. А роскошь и жизненные удобства по природе вещей принадлежат праздному классу. Этот запрет делает потребление определенных продуктов, и в особенности определенных напитков, исключительным уделом превосходящего класса.
Церемониальные различия в рационе питания лучше всего видны в потреблении алкогольных напитков и дурманящих веществ. Если эти предметы потребления обходятся дорого, значит, они почетны и благопристойны. Следовательно, низшие слои, в первую очередь женщины, вынужденно практиковали воздержание от потребления этих стимуляторов, и так было везде, за исключением тех стран, где стимуляторы были доступны задешево. С архаических времен и на протяжении всего патриархального периода обязанностью женщин было приготовлять и подносить к столу эти предметы удовольствия, а потребляли их мужчины благородного происхождения и воспитания. Пьянство и прочие патологические последствия свободного употребления стимуляторов тоже неизбежно становились почетными пороками, как второстепенные признаки превосходящего положения тех, кто был в состоянии позволить себе такое удовольствие. Отклонения от нормы, вызванные злоупотреблением, у некоторых народов почитались как неотъемлемо мужские качества. Даже именования определенных болезненных состояний тела, связанные по происхождению с этими пороками, иногда проникали в разговорную речь в качестве синонимов слов «знатный» или «благородный». Лишь на относительной ранней ступени развития общества симптомы дорогостоящих пороков сделались общепринятыми характеристиками высокого положения, благодаря чему превратились в достоинства и начали вызывать почтительное отношение; но репутация, закрепившаяся за отдельными дорогостоящими пороками, на протяжении долгого времени была настолько крепкой, что в результате заметно ослаблялось общественное осуждение тех мужчин состоятельного или знатного слоя, которые погрязали в чрезмерном пристрастии к порокам. То же завистливое различие усугубляет нынешнее неодобрительное отношение к приверженности такого рода удовольствиям со стороны женщин, юнцов или людей подчиненных. Это исходное завистливое различие по-прежнему проявляется даже среди наиболее цивилизованных народов. Там, где в схеме условностей налицо сильное влияние примера, подаваемого праздным классом, можно наблюдать, что женщины в значительной мере все еще практикуют традиционное воздержание от потребления стимуляторов.