- Майор Ламур, - задумчиво обратился к нему адмирал, - Подойди сюда.
Услышав приказ, тот его незамедлительно исполнил. Ники внимательно оглядел его – стандартный боевой скафандр «Сириуса», абордажная катана за спиной, в кобуре на поясе бластер. Улыбающееся лицо. Ничего необычного, майор как майор, каких много во флоте корпы. Трудно было представить, что он в одиночку, на разбитом корабле, принял массовый абордаж «гидрачей» – и не просто выжил, а еще и убил их всех. Если бы он был одним из «элит», Ники бы не усомнился в его возможностях, но это был обычный смертный воин, пусть хоть и опытный, но он даже не был псиоником. Как он смог?
Вспомнив, что ядро ИИ той «Стальной Ярости» было выведено из строя и записи с него оказались недоступны, адмирал задумался. Конечно такое повреждение вполне могло возникнуть во время боя, но действительно ли так было? А если ядро намеренно повредили уже потом? Какое-то смутное предчувствие внезапно овладело Ники, повинуясь ему, он решил все выяснить сразу сейчас, а не разбираться с возможными проблемами уже во время Битвы, когда будет не до того. Он должен быть уверен во всех своих людях, и если среди них шпион Корвуса – лучше об этом знать заранее.
- Майор, а вот скажи-ка мне… - медленно проговорил Ники, пристально глядя на Ламура, - Как так вышло, что ты один остался в живых в турнире за Кор, а все твои товарищи погибли? Может, я чего-то про тебя не знаю? Может, тебе самом уже стоит быть адмиралом, если ты в одно лицо выносишь пачку абордажников «Гидры»?
- Да ну… куда мне в адмиралы-то, - смущаясь, ответил Ламур, и вместе с тем на его лице читалась очевидное удовольствие от такой похвалы, - Мы сражались, как обычно. Во славу корпы. «Гидрачи» перли без остановки… Было ничего не понятно, я просто бил и стрелял, а потом все кончилось.
- То есть, ты не помнишь, - подытожил Ники, от чего его подозрения из смутных превратились во вполне конкретные, - Отвечай, майор. Честно!
- Не помню, - без задней мысли ответил Ламур, пожав плечами, - Да что говорить, там такое месиво было, я же говорю – ничего не разобрать.
- Дежурного псионика ко мне! – резко скомандовал Ники, вытаскивая свой бластер из кобуры, - Стой спокойно, майор, без лишних движений. Расслабься, руки за голову. Сейчас посмотрим твою геройскую голову на предмет воспоминаний.
- Да что такое-то?! – возмутился Ламур, не понимая, что происходит, - Я же честно дрался до конца, даже в спас капсулу и то я… Это что, вместо награды что ли?.. В чем я виноват?
- Руки за голову, - сурово повторил приказ адмирал, ничего не объясняя, - Где этот псионик, кошкадемон его дери? Быстро сюда, я сказал!
Лицо майора стало каким-то растерянным, нерешительно он начал поднимать руки.
- Да что я, предатель какой-то что ли… - все еще надеясь, что это какая-то ошибка, проговорил он, - Я же… хрр, ррр, рррагхх…
Внезапно его речь изменилась, вместо слов из голоса вырвался хрип, глаза потеряли осмысленное выражение. Голова откинулась назад, тело как не живое, согнулось пополам в обратную сторону. И тут же, разрывая бронированный скафандр, как гнилую фиброзу, из внутренностей Ламура наружу выскочило какое-то непонятное существо. Больше похожее на гигантское насекомое-палочника, с крюками-лезвиями вместо передних конечностей и маленькой треугольной головой с множеством фасеточных глаз, существо стряхнуло с себя тело майора, как чехол из человеческого мяса и оказалось снаружи.
Не ожидав подобного поворота, адмирал Ники на какую-то секунду застыл, как и все остальные бойцы на мостике – обернувшиеся на шум, они оторопели, увидев внезапную метаморфозу Ламура. Как будто в замедленном действии, существо повернуло свою насекомоподобную голову в сторону входа на мостик. В этот момент как раз входил дежурный псионик, вызванный приказом адмирала Ники. Мгновение – раздув ганглии по бокам головы, существо-Ламур выпустило струю жидкости в прямо в сторону вошедшего. Жидкость, под давлением пролетев расстояние в несколько метров почти мгновенно, плотно покрыла все весь скафандр псионика. Как будто от сильнейшей кислоты, броня начала стремительно плавиться, как и его лицо, на которого пала часть жидкости. Псионик дико закричал от невыносимой боли и ужаса, упав и корячась в судорогах на металлическом полу.