Герасименко Анатолий
Теперь он твой
На груди покойника лежала горка крупной соли, а сверху положили краюху бурого ноздреватого хлеба. Соль поблескивала, скупо отражая пламя свечей, несколько кристаллов закатились в складки похоронного костюма. Гроб в окружении трёх канделябров стоял посреди огромного зала, окна были задёрнуты чёрной складчатой тканью, и от каменного пола, изрисованного кругами, веяло холодом.
- Ешь давай, - прошипел Виктор. Андрей медленно протянул руку, взял хлеб, поднёс ко рту и, зажмурившись, откусил. Хрустнула ломкая корочка, хлеб оказался свежим и мягким, кажется, с какими-то добавками, так что после первого куска неожиданно захотелось ещё. "Ну, а чего, - подумал Андрей. - Почему бы и нет. Вкусно же". Виктор внимательно следил, как он жуёт. Последний кусок попался с прилипшей крупинкой соли, Андрей тут же скосил глаза на усыпанную солью грудь мертвеца и ощутил, как хлеб просится обратно. Но ничего, обошлось. Когда с хлебом было покончено, Виктор протянул Андрею две монеты, держа руки крест-накрест над гробом. Андрей принял нагретые медяки в подставленные ладони. "Как нищий", - подумалось с обидой.
- А где же остальное? - нарочито бодрым голосом спросил он. Виктор без улыбки махнул рукой и вышел из зала. Андрей поспешил за ним, гулко звеня каблуками по шахматным плиткам. Прошли сумрачным коридором, спустились в холл, дошли до узких готических дверей. Перед самым выходом Виктор указал пальцем в угол: вот, мол. Рядом с дверью и вправду притаился видавший виды "дипломат", и, когда Андрей откинул его исцарапанную крышку, изнутри приветливо глянули ряды денежных пачек. "Настоящие? - опасливо стукнуло сердце. - А если не настоящие, что сделаешь? Ладно, авось не обманет".
- Ну, бывайте здоровы, - сказал Андрей с той же преувеличенной бодростью и протянул руку. Виктор, однако, руки не подал и даже отступил на шаг, сделав ладонью жест, будто разгонял сигаретный дым. "Ну да, - спохватился Андрей, - говорил же, что прощаться не будет, обычай такой. А кстати..." Он переступил с ноги на ногу и спросил:
- Слушайте, не подбросите до города? А то сюда на вашей машине ехали, обратно я... мне... тут далеко...
Виктор смотрел ему в глаза, не мигая, точно игуана.
- Ладно, так дойду - сказал Андрей раздражённо и толкнул дверь плечом.
Снаружи было тихо и солнечно, и очень тепло после могильного холода внутри особняка. Передёрнув плечами, Андрей спустился по бесконечной мраморной лестнице и зашагал к воротам. "Тоже мне, маг-чародей, - думал он с обидой. - Обряд обрядом, а как теперь до Питера добираться? Пешком двадцать километров по трассе? Мог бы предупредить, что назад не повезёт". Чемоданчик с деньгами увесисто похлопывал по ноге, словно успокаивал. Андрей добрёл до ворот, повозился с тяжеленным засовом, толкнул кованую створку и вышел на шоссе.
- Ну что ж, - буркнул он, - ловись, попутка, большая и маленькая.
Сзади лязгнуло. Подпрыгнув от неожиданности, Андрей обернулся. Виктор стоял за воротами и обматывал засов толстенной цепью. Закончив, он щёлкнул дужкой амбарного замка, дёрнул его несколько раз, проверяя, и побрёл к дому - сгорбленная тень в чёрном костюме.
- Во напугал, чудила, - выдохнул Андрей. - И когда подобраться успел...
Попутку удалось поймать на удивление быстро, водитель оказался весёлый, разговорчивый, довёз до самого дома и, когда приехали, от денег отказался. "Брось, брось, - приговаривал он, - я ж не ради бабок, я же помочь хотел..." Андрей такому великодушию, разумеется, обрадовался и не оттого даже, что не хотелось платить, а просто страшновато было открывать при незнакомом человеке "дипломат", набитый наличностью. Кошелёк же пустовал - как и всю последнюю неделю. Озираясь и прислушиваясь, Андрей поднялся на третий этаж, отпер дверь, стараясь не греметь ключами, и только оказавшись в квартире, позволил себе, наконец, сказать:
- Йес-с!!!
Прижимая к груди чемоданчик, он неумело провальсировал из прихожей в комнату, где задёрнул шторы, бухнулся задницей на сердито крякнувший диван и приступил к пересчёту богатства. Деньги были новые, выглядели настоящими, и было их ровно столько, сколько обещал Виктор. "Хватит, - думал Андрей, погружая руки в нутро "дипломата", - на все их сволочные кредиты хватит. И ещё много останется. На палату для Шурика, и на терапию..." От денег шёл терпкий, горьковатый запах, как от лепестков невиданного цветка. Вдруг послышался какой-то звук снаружи. Андрей вскочил, на цыпочках пробежал в прихожую и долго прислушивался. Но нет, это были не коллекторы - просто вернулся с работы домой кто-то из соседей и устало топал по лестнице. "Завтра, - пробормотал Андрей, - завтра же в банк". Он задумался: может, заказать ужин? Первый раз за месяц поесть по-человечески. Но съеденный хлеб словно разбух в желудке, и при одной мысли об ужине снова вспомнился тот последний кусок, солёный, лежавший на мёртвой груди... Андрей сглотнул подкативший комок и пошёл на кухню. Выпив два стакана воды прямо из-под крана, он вернулся в комнату, кое-как затолкал деньги обратно в "дипломат", положил его рядом с собой на диван и уснул.
Поначалу снилась разная дежурная ерунда: метро, осень, армия. Потом приснились Танька с Шуриком. Танька улыбалась и звала на озеро купаться, но Андрей хотел побыть дома, ведь дома был Шурик, здоровый и весёлый, как год назад, до аварии. Шурик затеял играть в догонялки и всё время бежал впереди. Хотелось его нагнать, взять на руки, спросить, как он, что нового в садике, какие мультики сегодня посмотрел. Но он ускакал далеко-далеко, а Танька принялась ругаться, и от этого Андрей вспомнил, что они в разводе, а Шурик лежит в больнице. Хороший сон побледнел, смазался и угас. Вместо него началась кромешная, небывалая жуть.
Он стоял на краю обрыва, в темноте. Кругом громоздился чёрный непролазный лес, потрескивал ветками, ронял за шиворот мёртвую хвою. Но не лес был страшен, а обрыв, то невидимое, что ждало на дне его, и ещё страшней становилось от невесть откуда взявшейся тоски, будто бы пропал кто-то важный и дорогой, пропал навсегда, и не успеть теперь ни проститься с ним, ни вымолить прощения. Хотелось заплакать и убежать. Но ужас сдавил горло, слёзы застывали в уголках глаз, и ног он под собой не чуял, словно они вросли в землю, как корни этих чёрных огромных деревьев. Шли минуты, неотличимые от часов, делалось всё тоскливей и жутче, всё темнее становилась бездна обрыва. А потом из темноты послышался звук. Рычание.
Андрей вырвал ноги из цепкого дёрна, попятился. Рычание повторилось, хриплое, булькающее, словно кто-то полоскал застуженное горло. На край обрыва, цепляясь когтями, вскарабкалась косматая тень. Это был огромный волк. Он встряхнулся, поднял голову, и Андрей увидел, что у волка - плоское человеческое лицо с узко посаженными глазами и злым тонкогубым ртом. Лицо оскалилось, изо рта хлынула на землю густая кровавая жижа. Андрей, чуть не выворачивая от напряжения суставы, развернулся и побежал. Он бежал, постанывая от страха, высоко подлетая в прыжках, но всё равно медленно, не быстрей лениво идущего человека, а волк прыгнул, накрыв необъятным телом ночное небо, и тогда Андрей со всхлипом проснулся.
Поначалу он даже не понял, что спасся из кошмара, потому что в комнате было так же темно, как во сне. Тяжело дыша, Андрей пошарил вокруг, узнал на ощупь диванные подушки, знакомые и безопасные. Найденный в кармане мобильник высветил: "1:15". "Ещё спать и спать, - подумал Андрей с облегчением. - Фу, приснится же такое". В квартире царила уютная тишина, как и положено в час ночи. Между половинками штор с улицы пробился луч от автомобильных фар: кто-то разворачивался на перекрёстке рядом с домом. Луч обвёл комнату, полоской высветил шкаф, стол с компьютером, большую груду одежды на полу рядом с дверью, остановился на чемоданчике с деньгами и угас - машина уехала. Длинно выдохнув, Андрей перевернулся на другой бок. "Спать и спать..." - подумал он, закрыл глаза и понял, что никакой груды одежды у двери быть не должно.