Арчи поник, произнося последнее слово. Ривердэйл погибал на глазах. Совсем скоро не останется ни одного супермаркета, ведь поставкой еды в город самолично занимаются владельцы магазинов, которые вынуждены мотаться в Гриндейл несколько раз в неделю. Ближайшая заправка находилась за городской чертой, многие автолюбители наполняли канистры бензином, когда проезжали мимо неё, чтобы не мотаться каждый раз на трассу. За два месяца в городе стало ещё меньше людей, в единственном супермаркете никогда не бывало очереди. Всё неумолимо указывало на то, что конец Ривердэйла близок.
— Надо просто продолжать двигаться дальше. Мешать уёбку Хираму всеми силами, но самое главное — не быть по одиночке. Нужно держаться вместе, и чем нас больше, тем лучше, — уверенно произнёс Джагхед, помогая Арчи справиться с очередным приступом осознания неизбежного.
Арчи грустно улыбнулся и кивнул. Он уже давно разуверился в своём плане, которым загорелся осенью. Неоднократно в голову закрадывалась мысль, что просить ребят вернуться в город было импульсивным решением, и теперь на его совести могут оказаться сломанные жизни: Джагхед порвал с Джессикой из-за Бетти, которая теперь завалена семейными проблемами благодаря Лоджу, Вероника всё чаще появлялась в школе без обручального кольца, напяливая на лицо лишь неубедительные остатки счастливой улыбки, с которой она приехала в Ривердэйл. Чедвик Гекко открыто вступил в команду Хирама Лоджа по выполнению плана разрушения города, ему пообещали огромный процент с будущего бизнеса. Вероника была категорически против, но все попытки разубедить мужа были тщетны. Поначалу, он лишь высмеивал её желание возродить город, а затем насмешки превратились в ежедневные скандалы, которые высасывали из девушки все соки, стремительно разрушая иллюзии об идеальном браке. Было совершенно очевидно: всё катилось к чертям, потому что их «фантастическая четвёрка», по всей видимости, проклята.
— Я пока разберу пакеты с едой, а ты можешь сходить в гараж и глянуть под столом в ящике, не завалялись ли там папины тёплые ботинки, они должны тебе подойти, — Арчи совсем утратил последние крупицы оптимизма, и поторопился занять руки хоть чем-то, чтобы не увязнуть в топких мыслях. Джаг понимающе кивнул и вышел во двор.
Снег всё ещё падал крупными хлопьями, но ветер, наконец, утих. Ноги утопали в хрустящем снегу, кое-где выросли небольшие сугробы. Знакомая улица заметно побелела, окрасившись в более праздничные тона, однако, отсутствие рождественских огней на домах вызывало чувство серой холодной тоски.
Джагхед пробрался к гаражу, протаптывая дорожку на снегу, и толкнул открытую дверь. Пришлось долго искать выключатель вслепую, шарить обеими руками по всей стене, и когда тусклый жёлтый свет озарил просторное помещение, Джаг в ту же секунду ощутил приступ ностальгии. Здесь были проведены сотни часов за настольными играми, просто за разговорами, а ещё, это было временное пристанище Джагхеда, когда он был ещё подростком, а жизнь уже требовала от него взрослых решений и поступков, отбирая всё самое ценное, чем он так дорожил: дом и любящая семья. Джаг отлично помнил тот период, когда он был вынужден тайно поселиться в школьной кладовой после закрытия кинотеатра, а Арчи совершенно случайно его там обнаружил и позвал жить к себе. И, казалось бы, проблем, о которых стоило беспокоиться, была просто масса, а Джагхед переживал лишь о том, чтобы Бетти не узнала о том, что у него нет дома.
Он улыбнулся последнему звену цепочки своих воспоминаний и двинулся в сторону стола. Найдя нужную коробку, он взял её в руки и уже было собирался уходить, как вдруг его взгляд приковал один предмет, благодаря которому в голове зародилась безумная идея.
— Ужин готов! — крикнула Элис с первого этажа. Бетти не шевельнулась, продолжая лежать на кровати, завернувшись в одеяло, и смотрела в одну точку. Ресницы и уголки глаз покрылись солёной корочкой от высохших слёз, которые то и дело накатывали, желая освободиться из её измученного тела. Дверь комнаты тихо приоткрылась.
— Бетти, пойдём с нами, — прошептал детский голос.
Из дверного проёма показалась голова Дагвуда, он боялся ослушаться мать, потому и не рискнул зайти в комнату к «опасному человеку», как теперь называет Полли свою младшую сестру.
— Даг, — прошептала Бетти, едва отрывая голову от подушки, — тебе нельзя здесь находиться, малыш.
Горло снова задавило, и на глаза навернулись слёзы, с которыми бороться просто не было сил.
— Я знаю, — шёпотом ответил мальчик, оборачиваясь назад, — но ты же совсем ничего не ела со вчера.
— Я в порядке, милый, — уверила его Бетти, силясь удерживать голос в одной амплитуде, чтобы не сорваться.
— Тогда я принесу тебе что-то после ужина, хорошо?
— Дагвуд! — раздался строгий возглас Полли. — Я тебе что сказала?! Не смей соваться в эту комнату!
Полли грубо схватила за руку мальчика и потащила вниз по лестнице. Бетти тяжело вздохнула, и поднялась с кровати. Все её передвижения по дому были ограничены: на первом этаже Дагвуд играл в приставку, на втором — Полли и Джунипер. В отличие от детей, Бетти с первого раза уяснила, что от неё требуется, и поэтому всеми силами старалась не покидать своей комнаты без особой надобности, чтобы не контактировать с ними. Сейчас всё семейство ужинало в столовой, а это значит, что она, наконец, может пройтись по этажу, чтобы окончательно не свихнуться от розовых стен в цветочек.
Бетти подошла к зеркалу, и не узнала своё отражение: опухшие красные глаза и нос, потрескавшиеся губы, длинные волосы, заплетённые в косу, вспушились и выглядели крайне неопрятно. Бетти сняла резинку, с трудом распутала косу и принялась за расчёску. Так-то лучше.
Наведавшись в ванну, Бетти несколько раз умыла лицо ледяной водой, приложив холодные мокрые ладони к шее. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она почувствовала себя намного лучше, хоть и ещё не насколько хорошо, чтобы улыбнуться собственному отражению в зеркале.
Медленно переставляя ноги Бетти вышла в коридор. Снизу доносились ароматные запахи мясного рулета и печёной картошки, отчего живот жалобно заурчал. Сейчас идея Дагвуда казалась не такой уж и плохой, даже отличной. «Будем надеяться, что хотя бы мама про меня не забудет.» — с иронией подумала Элизабет.
Дверь в комнату Полли была приоткрыта. Бетти ступила в полумрак спальни, сама не зная, зачем она сюда пришла. Окинув быстрым взглядом комнату, она уже собиралась уходить, как вдруг она осознала, что находится в комнате не одна. За туалетным столиком сидела Джунипер и неотрывно смотрела на своё отражение пустыми глазами. Бетти словно вросла в землю, не в силах пошевелиться. Племянница заметила её присутствие с самого начала, но никак не отреагировала. Её стеклянный взгляд медленно перешел от собственного отражения к отражению Бетти, и сейчас они смотрели друг на друга. Элизабет словно оттаяла, и вздрогнув, тихо пробормотала извинения, торопясь на выход.
— Стой, стой! Пожалуйста, не уходи! — пропищал тоненький голосок. Джунипер вскочила со стула и кинулась к тёте, обнимая её за пояс.
Бетти была ошарашена поступком малышки. Она была уверена, что Полли внушила девочке чувство ненависти к обидчице, будто Бетти им с Дагвудом желала зла и обращалась с ними, как с бездушными марионетками. Но вот, сейчас убитый горем, обиженный и, в каком-то смысле, искалеченный ребёнок прижался к своему «врагу», умоляя его остаться.
— Бетти, когда у меня снова будут такие же красивые волосы, как у тебя? — дрожащим голосом спросила Джунипер.
Бетти едва удерживала в себе рвущуюся наружу истерику, выдавливая из себя ничего не значащий лживый ответ:
— Скоро, милая.
— А мама сказала, что на это уйдут годы, — голос девочки задрожал, и она горько заплакала, уткнувшись Бетти в живот.
Элизабет была совершенно растеряна и подавлена, не представляя, как ей сейчас лучше поступить в этой ситуации. Она помнила и понимала, что ей запрещено приближаться к детям, но прямо сейчас к ней прижималась девочка, заливая слезами её домашнюю футболку, неужели она должна оттолкнуть её в такой момент?