Вика положила сумку и начала расстегивать рукава куртки.
На улице было светло. Не так, как тогда, в прошлый раз, на речке, когда с трудом угадывались очертания собственной руки. Я невзначай сделал шаг в сторону — площадка, на которой мы стояли, совсем маленькая, а я увидеть Вику. Смотреть, как она раздевается, и прыгает в воду.
Вика заметила это, слегка улыбнулась и согласилась с игрой — тоже немного отошла, чтобы полностью оказаться перед моими глазами.
Я замер, пока она не торопясь снимала куртку, брюки и все остальное. Оставшись абсолютно голой, она не спеша потянулась, снова улыбнулась мне и прыгнула в воду, разлетевшуюся мириадами сверкающих брызг.
Немного отплыв, Вика повернулась ко мне.
— Не разденешься — столкну тебя в реку и в таком виде. Но если стесняешься, могу отвернуться.
— Нет не надо. Ни сталкивать меня, ни отворачиваться, — пробормотал я, сбросил одежду и медленно залез в реку. Прыгать не хотелось. Пусть будет тишина.
Вика подплыла ближе и посмотрела мне в глаза. Долго и серьезно.
— Иногда, чтобы понять, что без кого-то ты не сможешь жить, надо некоторое время избегать его изо всех сил. Извини, пожалуйста. Я странная, да?
— Ты потрясающая, — ответил я. — Не будь мы странными, сейчас нас бы тут не было.
Дальше слова стали не нужны. Поцелуи, прикосновения, а затем Вика, держась за мою шею, обхватила меня ногами.
…
За окном стояла ночь. Лампа выхватывала из темноты лица сидевших за столом людей. Все неотрывно смотрели на Михаила Семеновича. Казалось, будто только что шло обсуждение чего-то очень важного, а потом почему-то пришлось замолчать.
Тот молчал. Вокруг лампы вились ночные мотыльки, отчего она отбрасывала странные тени. Пауза в разговоре явно затягивалась.
— Нас могут найти? — наконец спросил он.
— Могут, но это маловероятно, — ответил кто-то. — Слишком много придется обыскать.
— Может, нам закопать ямы и перевести существ в подвалы?
— В принципе, можно. Подвалы сделать не так уж и долго. Да здесь они и есть. Но если полиция пойдет ездить по селам, мы об этом сразу узнаем. Участковый нам сообщит. Деньги от нас он получает регулярно.
Михаил Семенович кивнул.
— Но все равно, готовьте подвалы. Ямы слишком заметны. Сколько у нас времени осталось до… начала главного?
— Надо еще два-три раза собрать энергию так же, как мы это сделали на стройке. При помощи гомункулов или созданных существ. Если задастся целью, это можно будет сделать и за день, но лучше не спешить. И к гомункулам сейчас отношение настороженное, они работают чуть ли не под прицелом. Хорошо бы дать людям расслабиться. Если надо, мы можем привезти сделанных существ куда-нибудь ближе к толпе, но технически это сложнее. Одновременно в разных местах не получится, артефакт у нас один.
— Тогда подождем некоторое время, — сказал Михаил Семенович. — Теперь еще один вопрос. Что делать с детективом? Как это вообще возможно, чтобы один человек мешал всем нашим планам?
— Он будет уничтожен в ближайшее время.
— Этого мало. Я хочу, чтобы с кем-то из его самых близких людей… случилось что-то ужасное. То, что хуже смерти.
— Есть способ, — произнес Алан. — Мы сделаем так, что детектив сам убьет того, кто ему дорог. Или наоборот, погибнет от его рук.
— Действуйте, — кивнул Михаил Семенович.
Глава 24
…Утром очень не хотелось расставаться, но у Вики сегодня судебные заседания. Закончатся они уже под вечер. Я к этому времени должен собрать вещи, чтобы перевезти их на ее квартиру. Подумав, мы решили что сейчас лучше будет жить у нее. Дальше — разберемся. Чтобы улучшить жилищные условия, деньги найдутся. Регистрировать наши отношения смысла нет, мы взрослые люди. Жизнь показала, что друг от друга мы не сбежим, даже если очень захотим, поэтому зачем пустые формальности.
Мы приехали в город, я забрал машину и отправился к себе домой. Ничего делать не хотелось. За полчаса собрал пару сумок — а большего мне пока не нужно, упал на кровать и отключился. Прошлой ночью спал мало. Для этого были очень хорошие причины. Следующей ночью, скорее всего, будет та же история. Как же это здорово.
Проснувшись, я позвонил разузнать, что с делом по убийству лаборанта. Как выяснилось, пока ничего. Сделали обыск в лаборатории (на его месте) и дома в поисках документов и вещей, которые могли бы пролить свет, но пока ничего не нашли. Вскрытие монстра произошло. Специалисты в шоке. Сейчас пробуют установить личность человека, которого изменяли, но это сделать очень трудно — И ДНК, и отпечатки пальцев крайне изменились.
На вопрос, когда начнется прочесывание местности в поисках лаборатории, ответа я не получил. Никто ничего не знает. На такое мероприятие должны дать добро господа генералы, но они пока чешут в затылке.
— Дождетесь, что произойдет еще одна бойня на строительстве, — сказал я следователю.
— Вы так говорите, будто это от меня зависит, — ответил он с легкой обидой и отключился.
Ладно, завтра займусь этим сам. Как — пока не знаю. Буду думать. Обычно я находил выход из затруднительных ситуаций, а значит, получится и сейчас. Но это случится завтра. А сегодня- продолжение вчерашней ночи. Мы с Викой очень соскучились друг по другу… так что пусть весь мир подождет.
Первое заседание должно закончится к обеду, и мы договаривались, что Вика мне позвонит. Мне хотелось пообедать вместе, хотя это, наверное, отвлекло бы ее работы. Однако пока телефон молчал. Я снова лег на кровать, положив его рядом. Прошло пятнадцать минут, двадцать — и ничего.
Забыла, что ли? Суд обязан был отправиться на обед. Обед — это святое. Вечером заседания могут сильно затянуться, но не днем.
Разволновавшись, я набрал ей.
Телефон отключен.
Очень странно. В суде разговаривать нельзя, но телефоны никто не отключает, просто ставят на беззвучный.
Неужели что-то случилось. По какому делу и у какого судьи пойдет процесс, Вика вчера мне говорила, поэтому я позвонил приставам и представился следователем одного из районных отделов Москвы. Те подтвердили, что заседание, как и полагается, к обеду благополучно завершилось. Тогда я осмелился задать еще один вопрос — проходила ли на заседание адвокат такая-то? Дескать, она должна была срочно ехать к нам, но что-то ее нет, не может начинать допрос.
Не было ее сегодня, ответил пристав. Не приходила, не появлялась.
У меня задрожали руки. Что все это значит.
Найдя номер в интернете, я набрал в ее коллегию. Там ответили, что со вчерашнего дня Вику не видели, на судебное заседание она не явилась по неизвестным причинам.
…Через минуту я выруливал со стоянки. Бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через десяток ступеней. Еще через десять я выскочил из машины около Викиного дома. Он — за металлическим забором, ключа у меня нет, надо набирать в домофон, чтоб кто-то открыл, но я просто выломал дверь вместе с магнитным замком.
Вот ее подъезд. В нем, внутри стеклянной будки-аквариума, сидит, наверное, та самая женщина — консьерж, о которой мне говорила Вика. Мол, мимо нее и муха не проскочит. По ее лицу, кстати, похоже. На вид лет шестьдесят, крупная, мрачная, внешность злой учительницы математики в школе.
— Вы к кому? — сурово спросила меня она.
— Скажите, Вика, адвокат, сегодня не выходила? Вы знаете ее?
— Конечно, знаю! Как не знать! Я знакома со всеми жильцами в доме! Выходила, да. Еще утром, часов в восемь. За ней приехали коллеги по работе, трое мужчин. Точнее, не совсем по работе. Они были откуда-то со спецслужб.