– Здравствуйте, Кузьмич, – сказал Андрей, улыбаясь про себя. Показал старику красную корочку: «Андрей Сергеевич Островцев, старший научный сотрудник».
Кузьмич кивнул, протягивая руку к кружке с чем-то черным. Чай или кофе?
Андрей отвернул рогульку турникета, пошел по асфальтированной дорожке к проходной. Под голубым навесом, притороченным к левому крылу здания, млела «Тойота» Невзорова, – значит, начальник уже на месте.
На проходной ни души. Андрей прислонил к электронному турникету именной чип. Раздался короткий писк – прозрачные створки разошлись в стороны, пропуская старшего сотрудника. Человек со стороны был бы удивлен наличием современных пропускных систем внутри главного корпуса ЯДИ и общим невзрачным, даже, пожалуй, ущербным состоянием Института. Все здесь было словно затянуто пылью – стены, потолок, пол. Человек со стороны был бы удивлен, но таковых в ЯДИ не бывает.
Навстречу Андрею показалась Клавдия, женщина лет сорока, работница Прикрытия. Казалось, и она слегка припорошена пылью. Клава несла в руках какие-то бумаги.
– Здравствуйте, – холодно кивнула она, отворяя дверь в кабинет начальника Прикрытия Алтухова.
Андрей очень редко общался с людьми из ЯДИ-Прикрытия, а с Алтуховым даже никогда не разговаривал – не его начальство.
Быстрым шагом он прошел через темный коридор, не встретив ни души, свернул налево, преодолел еще один электронный турникет, спустился по узкой каменной лестнице и замер у белых дверей лифта.
Здесь Андрею пришлось открыть портфель и покопаться в нем среди дисков, бумажек, флешек. Выудив электронный ключ, он коснулся им тускло мерцающего зеленого кружка. Где-то внизу послышалось сумрачное гудение, точно очнулся от многолетней спячки древний подземный дух.
Отворились дверцы, Андрей вошел в белоснежную пасть лифта.
Всегда, когда он спускался в нижнюю часть – это занимало не меньше минуты, – представлял пласты породы, медленно проплывающие за стенками лифта – толстые слои песка и глины, грубый известняк, полонивший на веки окаменелых животных. Лифт напоминал шкалу барометра – только вот что показывает этот барометр?
Засекреченный, или Подлинный, ЯДИ привычно распахнулся перед Андреем широким пространством с многочисленными ходами, коридорами, лестницами, дверьми – не верилось, что здесь трудятся всего-навсего десять человек.
В Подлинном ЯДИ все новое, блестящее – от самого маленького шурупа до компьютера. С потолка льется мягкий свет, усиливая контраст с темным, как пещера, ЯДИ Прикрытия. Впрочем, для жителей Обнинска, да и для всей страны, исключая небольшую когорту посвященных, именно ЯДИ Прикрытия – подлинный ЯДИ. И Андрей – в когорте посвященных. Временами он чувствовал гордость, ощущая причастность к чему-то великому, а иногда – страх: «А для чего, собственно, мы это делаем?». Если Невзоров узнает об этой рефлексии – одним увольнением не обойдешься… Андрей никогда не афишировал в разговорах с коллегами свои раздумья, просто добротно выполнял свою работу.
Пройдя в раздевалку, Андрей повесил плащ на крючок, поставил чемодан в шкафчик. Взял с полки белый халат.
Электронные часы не стене показали «8.40».
Сняв темные очки, Андрей надел обыкновенные – с широкими расшатанными дужками.
Подойдя к зеркалу причесаться, задержался на некоторое время, рассматривая себя. Унылый взгляд, всклокоченные волосы; очки сидят на носу совершенно по – дурацки… И этот белый халат…
«Гарри Поттер, выросший и ставший дантистом… Дантистом в поликлинике».
Снаружи раздались шаги. Андрей торопливо вышел из раздевалки.
– Островцев. Привет!
Андрей пожал мягкую руку стоящего перед ним человека. Старший научный сотрудник Смолов… За боязливо озирающиеся глазенки и свистящий шепот Смолова прозвали Хомяком. Хомяк был то, что называется tabula rasa3: постоянно и всему удивлялся, раз за разом открывая Америку. В вопросах, не касающихся ОРА – отдела расщепления атома, житейских, самых простых – Смолов был сущим младенцем. Но в своем деле это специалист высочайшего класса. Впрочем, других в ЯДИ не бывает.
– Как жизнь? – спросил Смолов, заглядывая Андрею в глаза.
«С чего это он?» – удивился Островцев.
– Да вроде отлично. А у тебя?
Смолов улыбнулся, обнажив два длинных передних зуба, закивал головой, но ничего не сказал. Андрей обошел его и проследовал к лестнице, ведущей в ОПО – опытный отдел.
«С чего это Смолов спрашивает про жизнь?» – вертелось в голове. Больше всего на свете старший научный сотрудник Островцев боялся проблем.