И конечно же, я кончил, пока Гаррет мне надрачивал, несмотря на все его усилия это предотвратить. И конечно, он не смеялся, а просто продолжил лапать — так что заново встал у меня очень и очень скоро.
— Гаррет, — прохрипел я, перехватывая его руку, снова сжавшую меня у основания, поднося её к губам и вылизывая ладонь. Собственная сперма чуть горчила. Отпустил, выдохнул… — Гаррет, я ж не выдержу…
Он только хмыкнул и добавил второй палец. Сволочь. И мне было пофиг на то, что я прекрасно понимал: он же для меня старается, и сам наверняка тоже давно на грани. Я просто хотел в себя его член. Быстрее и глубже. И всё. Всё остальное давно перестало иметь значение.
Пальцами он трахал меня тоже довольно долго, спасибо, хоть простату не задевал, иначе меня бы второй раз сорвало, не успей он мне по-настоящему вставить. И, кстати, он так и не разделся. И было в этом что-то такое… ну, что он одет, а я обнажён — в моём треснувшем осколками сознании это трактовалось только как «ты мне подчиняешься, Карвер».
…Войдя, наконец, он дал мне привыкнуть. Недолго, правда: я вообще уже давно удивлялся, чем мог, запасу его терпения. И когда он задвигался, одной рукой вцепившись мне в бедро, а другой ухитряясь не забывать дрочить мне, вокруг всё рухнуло окончательно. Был только Гаррет: его руки, его член, его дыхание на моём затылке, его тело, его движения, его пресловутое тепло. Его хриплое: «У тебя — охуенная — задница», его насмешливое: «Нравится, Карви, нравится, ещё бы тебе не нравилось», его сорвавшееся в итоге: «Молодец… хорошо… даёшь». Только он. Только сжатые на моей коже пальцы, контролирующие каждое моё движение, только судорожная хватка зубами за шею, только едва обнажённые его бёдра, только пошлое, рычащее: «Послушный… хорошо…», только его стоны, его запах, его звук, его сила, его семя внутри меня, его ладонь, снова ловящая мою сперму.
— Мой, — он вжимал меня в себя, беспорядочно касаясь губами шейных позвонков, втираясь в мою кожу пылающим лицом, — мой хоррроший… моя кровь…
В ушах шумело. Я поближе притиснулся к братцу и обмяк.
Гаррет вырубился, едва успев выскользнуть из меня, и поэтому одеяло на нас набрасывать пришлось мне самому.
…А когда утром он, сонный, встрёпанный и родной донельзя, повернул меня к себе лицом и в наглую поцеловал в губы, игнорируя, как у нас обоих изо рта воняет, игнорируя моё возмущённое по этому поводу мычание, я в очередной раз понял: никуда мне от него не деться.
И поэтому обхватил его за шею, привалился и вернул поцелуй — с тем жаром, с каким умел.
…Как бы я ни относился к Гаррету в разные периоды жизни — я всегда знал, какое из моих чувств к нему первично и неизменно.
И пусть хоть упользуется этим. Не жалко. В любом случае — меня хватит.
Комментарий к Тепло и сила
*Март, собственно говоря, в переложении на наш календарь
========== Уроки самоконтроля ==========
Комментарий к Уроки самоконтроля
Warning! Куча кинков, нецензурщина, лёгкий BDSM.
— Карв, чему тебя только учили в этой твоей Крепости?
Выругавшись, я опустил автомат. Манекен-Хотелка, казалось, издевательски ухмылялся, хотя это бред, конечно.
— Вообще-то стрельбу я сдал на твёрдую B, — огрызнулся я скорее по привычке, просто потому, что я на Гаррета всегда огрызался, если он вёл себя как противный старший брат, который якобы лучше знает. — Восемь из десяти. Стабильно.
Его тяжёлая рука шандарахнула меня по плечу, и я неимоверным усилием удержался и не согнулся — ах ты ж…
— Карви, радость моя, мне от тебя нужны все десять. Потому что в секторах на твою B никто не посмотрит. Демонам нет дела до оценок курсантов, понимаешь ты?
— Что ты херню несёшь, — вывернувшись, я уставился ему в глаза. А он был серьёзен. Тьфу ты. Я думал, опять насмехаться будет — а он…
Гаррет тяжело вздохнул и покачал головой:
— Это не херня, а истина, дурень.
— А чего ты задаёшь очевидные вопросы? — взвился я, не зная, куда себя деть — было очень понятно, что улучшить мои навыки он хотел в первую очередь ради меня же, и ещё потому, что боялся: не справлюсь, дескать, полягу там, на поле боя, и… и всё, собственно. А что с ним таким делать, я никогда не знал, ну и… — Всё я понимаю, тем более эти твои… истины.
Старший опять вздохнул. А потом приобнял меня за плечи и потащил к выходу с бастионского стрельбища.
— Ты злишься и раздражаешься.
— Спасибо, я заметил.
— …значит, учить тебя надо не выбивать десять, — продолжал Гаррет, привычно проигнорировав моё вяканье, — а сдержанности и контролю. Пока ты не будешь уметь сохранять холодную голову, я тебя на вылазки не выпущу.
Я дёрнулся было, открыл рот… и закрыл. Потому что, во-первых, мы с Бет вернулись из Крепости без году неделя и пороху ещё не нюхали — Испытательный Разрыв у Десятого не в счёт — а во-вторых, ну совсем-совсем не стоило сейчас подпрыгивать и орать в очередной раз о том, чего я там могу и не могу, умею и не очень.
— А ты? — я всё-таки сбросил его руку: идти было очень неудобно. — У нас с тобой, видишь ли, фамильная вспыльчивость и всё такое, поэтому я ни разу не поверю, что ты сам сразу научился… как это… сохранять холодную голову.
Гаррет добродушно заржал, и у меня отлегло. Ну хвала Создателю, стянул серьёзную личину.
— Конечно, не сразу. В первую вылазку у меня сдали нервы, и я с минуту пытался спалить демона Гнева, пока до меня не дошло, что я делаю не так.
Мы вошли в лифт, створки сомкнулись, и Гаррет тут же шагнул ближе. Я сглотнул. За пару дней, прошедших с той ночи, когда он влез ко мне в постель, он ни словом, ни жестом, ни взглядом, ни ухмылкой — словом, никак — не вспоминал о сексе. Только с утра тогда меня поцеловал, и всё.
А я-то его хотел, как пятнадцатилетка.
Особенно вот в такие моменты, когда между нами почти не оставалось расстояния, и меня сносило нафиг одним только жаром его тела.
— Гаррет, — я прокашлялся, — ты это… Либо мы щас пойдём к тебе или ко мне, и ты что-нибудь сделаешь, либо я за себя не отвечаю. Не то, понимаешь ли, чтоб у меня всё ещё вставал на вид линолеума, но вот красивые обои…
Брат снова расхохотался, и я только улыбнулся в ответ. Было дофига приятно, что он оценил мой дурацкий юмор.
А потом он мягко толкнул меня к стенке лифта, и я аж задохнулся ненадолго.
— Ка-а-арви…
Я зажмурился и требовательно дёрнул головой — Гаррет был, чтоб его, слишком близко, слишком рядом, слишком горячим и напористым даже сейчас, в те секунды, что оставались до открытия дверей.
И вздрогнул, услышав откуда-то сверху его усмешку. Такую, какая бывала тогда, когда он что-то задумал.
— Нет, Карвер, — Гаррет стиснул пальцами мой подбородок и тут же отпустил под звяканье сигнала приехавшего лифта. — Не так быстро, братик.
Уххх, сволочь.
Тон у него был такой, что коленки мигом стали ватными, и из лифта я выполз на подогнувшихся ногах. Хорошо ещё, что на тренировку мы попёрлись рано утром, и в холле ещё никого не было. И что комната Гаррета шла первой по коридору.
Едва мы вошли, он щёлкнул замком, обернулся и смял меня взглядом — тяжёлым, предвкушающим. Растоптал. И я рухнул на спасительную койку — стоять просто больше не мог.
— О чём мы с тобой сейчас говорили? — негромко, но так внушительно поинтересовался Гаррет, что я даже оглох немного. Шаг за шагом он подошёл ко мне, взял за плечи, усмехнулся в ответ на мою дрожь… — Вот только что?