Батадзи повернулся к доске и стал думать. Вдруг он услышал за своей спиной смех. Смеялся весь класс. Резко обернувшись, Батадзи перехватил печальный взгляд учителя, устремленный вниз, на его ноги. Мальчик глянул на свои старые арчита[11] и увидел, что они совсем уже прохудились и из дыр торчит во все стороны сухая трава…
Оставив портфель, Батадзи бросился вон из класса, бормоча сквозь слезы:
— Все, не пойду больше в школу, не дам смеяться над собой…
Вечером домой к Батадзи пришел Гала. Развернул принесенный с собой сверток, в котором оказались ботинки. Верх их был старый, зато подметки только что набитые, даже шляпки гвоздей еще не успели потемнеть…
Но, к сожалению, у Гала было только два глаза, и доглядеть за всеми учениками он не мог…
Гала сказал:
— Я старый человек и никому уже не нужен. Сам себе в тягость… Признаюсь честно, — улыбнулся он, — ушел я из села, чтобы быть с вами. Волоком придется меня тащить, но что поделаешь, терпите.
— Пусть будет так, как скажет Батадзи, — предложил Туган.
— Ну, что ж, я согласен сойти за мудреца, — важно изрек Батадзи.
И вспомнилось ему давнее…
Собираясь возле школы, ребята соревновались в ходьбе на руках. Бессменным чемпионом в этом виде спорта был Батадзи. Однажды Гала вызвал его к доске. Батадзи, запутавшись, не мог ответить. Тогда учитель задал вопрос классу:
— Кто скажет мне, почему Батадзи не учит уроков?
Кто-то предположил, что у Батадзи опять пропал теленок и мальчик до поздней ночи искал его. Ребята загалдели кто во что горазд. Послушав их, Гала сказал:
— Хотите, я открою вам его секрет?
— Хотим! Хотим!
— Наш Батадзи — мальчик-наоборот. Все дети ходят на ногах и учат уроки, а он ходит на руках и уроков не учит…
…Батадзи улыбнулся своим воспоминаниям и сказал:
— Устроим вам экзамен, Гала. Если вы пройдете на руках от навеса до вагончика, зачислим вас в свою бригаду!
— А если я пообещаю себя хорошо вести, — засмеялся Гала, — вы не примете меня без экзамена?
— Можно, можно, — хором ответили парни.
«Никогда ты не состаришься, Гала, — растроганно думал Туган. — Удивительный ты человек — прожил жизнь и даже дома приличного себе не построил. Все беспокоился о других, о себе и подумать некогда было. И если о ком-то можно сказать, что незаменимых людей не бывает, то тебя заменить, ох как не просто»…
— Хорошо с вами, ребята! — сиял старый учитель. — Толас, ты еще в состоянии слушать меня?
— Неужели я опять отвлекся? — встрепенулся тот. — Иногда я слушаю до конца даже лекторов, которые читают по бумажке…
— Вчера я получил письмо, — сказал Гала. — С самого края земли оно пришло…
Мальчика звали Адылджери. Мать дала ему это имя потому, может быть, что оно было довольно редким. Малыш весь умещался на двух ладонях, и сложное имя казалось тяжелой ношей для него. Поэтому ребенка стали звать пока просто Адыл, надеясь Джери прибавить потом, когда он подрастет. Но вторая половина имени так никогда и не пристала к первой.
Когда он подрос, мать стала называть его Адылджери, но соседи не успевали произнести это имя целиком.
Адыл стрелял из рогатки так метко, что воробьи перестали залетать в их двор. Как-то на спор он разнес стекло керосиновой лампы, горевшей на веранде соседнего дома. «Это не ребенок, а настоящая чума», — сокрушались люди. Мать постоянно прятала от него спички — днем носила их за пазухой, ночью совала под подушку.
Но Адыл умел не только хулиганить. Когда настало голодное время, амбары опустели и в доме остались только считанные початки кукурузы, мальчик нашел где-то проволоку, втулку, зуб бороны и целую неделю стучал в сарае молотком, что-то пилил, строгал и, в конце концов, смастерил ручную мельницу для кукурузы. Первый помол ее шел на кашу, второй годился на чурек.
Учился он хорошо. Только вот учебники не на что было купить. Но Адыл ходил в школу и без книг, а перо макал в чужую чернильницу. Память у него была прекрасная, слова учителя он впитывал, как промокашка чернила. Но чтобы заставить его слушать, учитель должен был все время следить за ним, а до начала урока очистить его карманы от всяких побрякушек…
Многие учителя не вернулись с войны. Сгорели при бомбежке школьные парты, повылетали из окон стекла, в классах разгуливал ветер. Гала был тогда директором, но никто не сказал бы, что он похож на директора. В колхозной кузнице сам точил топоры, выпросив у председателя арбу, ездил с ребятами в лес за дровами. Мальчишки сидели в арбе, а директор топал за ней пешком. Палкой выгребал из костра печеную картошку, кормил ребят, потом ел сам. Возвращались с полной арбой, даже на ровной дороге помогая тощей клячонке.