Эфраим Букс: Мне очень приятно дать интервью газете The Bukharian Times, поскольку между организацией ORT и бухарско-еврейской общиной сложились близкие отношения, а лично у меня - глубокая дружба с лидерами общины Борисом Кандовым и Рафаэлем Некталовым. Мы сотрудничаем уже много лет. И свою миссию я понимаю так: помогать народу. Данное интервью рассматриваю как обращение к людям, попытку принести им ещё немного пользы и пригласить всех желающих к прямым контактам по вопросам образования со мной или нашими ответственными сотрудниками, прежде всего с координатором нашей работы с общиной, отзывчивым и чутким человеком - Зоей Якубовой.
Благодарю вас за добрые слова, но лучше не надо похвал - в этой ситуации я ощущаю какую-то неловкость. Поверьте, я всю жизнь, к счастью, остаюсь скромным человеком - это мое естественное состояние.
Ю.Ц.: Обязательно учту вашу просьбу, но в данном случае даже не прошу прощения, поскольку, по существу, хотелось подчеркнуть именно тот факт, что колледжу повезло. И прошу коротко рассказать нашим читателям, как вы шли в науку, кто повлиял на ваш выбор пути.
Э.Б.: Моя история, видимо, типична для многих эмигрантов. Я с семьей приехал в Израиль, когда был ещё молодым парнем. Недавно окончил Кишиневский университет, получив образование физика. Это было в начале 70-х годов. Мы, пробыв некоторое время "в отказе", оказались одними из первых ласточек, которых выпустили в связи с договоренностью между Брежневым и Никсоном.
Я со студенческих лет мечтал быть ученым. Кстати, такое желание в определенной мере стимулировалось у многих советских евреев имевшим место в стране антисемитизмом. Ведь многие другие пути делового становления и роста были для евреев ещё более ограничены - это известно.
А именно физиком я (и не только я) стал под влиянием своего замечательного школьного учителя по этому предмету - Бориса Самойловича Цукерблата.
Но вот что хочется вспомнить. В то время ОВИР требовал наличия официальной рекомендации для выдачи разрешения на выезд за границу. Но, естественно, давать такую рекомендацию мало кто соглашался. Такое письмо согласилась дать мне организация, которая снабжала город горячей водой. И я стал работать там слесарем, ликвидировал утечки из труб...
Приехав в Израиль, я активно занялся изучением иврита. Через некоторое время меня призвали в армию, я служил в специальных войсках, связанных с артиллерией. Со мной служили иммигранты из разных стран - это позволило мне многое узнать о многообразии населения Израиля. Работая в какой-то узкой научной среде, такой возможности, конечно, не получишь. В армии я, к тому же, существенно усовершенствовал свой иврит (при этом хорошо знал и английский), поэтому с первого года после армейской службы смог преподавать в Тель-авивском университете. И докторскую диссертацию я написал на иврите.
Ю.Ц.: Видимо, после защиты диссертации и стала развиваться ваша научная карьера?
Э.В.: Да, я получил много предложений из разных стран о продолжении научной деятельности. В частности, был приглашен в Германию с обеспечением финансовой поддержки на три года и возможностью заниматься любой научной деятельностью по своему выбору в университетах страны. Но я в то время испытывал некоторое недоверие к Германии: ведь во время войны евреи очень пострадали, включая, естественно, мою семью. И решил переехать в Соединенные Штаты, получив приглашение работать в американском Институте солнечной энергии. До этого момента я, как теоретик, накопил опыт исследований в биофизике, занимался химическими реакциями и физическими процессами, уже имел много публикаций, но больше всего меня влекли исследования, направленные на решение каких-то практических задач. Я понимал, что будущее любой страны, особенно Израиля, связано с использованием солнечной энергии, и твердо решил перестроить свои академические интересы в таком направлении. Думаю, что это было правильное решение.
Ю.Ц.: А над какими именно научно-техническими задачами вы работали в Америке?
Э.Б.: В то время в стране был кризис, цены на нефть и нефтепродукты очень поднялись, и президент Картер сказал, что необходимо вкладывать деньги в расширение использования солнечной энергии. Тогда, несомненно, был ренессанс научной и инженерной деятельности в этом направления. Но затем экономика стала подниматься, цены на нефть упали - и многие компании потеряли интерес к этому направлению. Я поработал около двух лет в университете Делавэра, где был организован Центр солнечной энергии, и одновременно сотрудничал с Институтом солнечной энергии в Колорадо. Решал задачу использования энергии Солнца для расщепления воды на водород и кислород. Эта задача актуальна и сегодня - уже есть двигатели, работающие на водороде, следовательно, необходима недорогая система получения водорода. С другой стороны, соединяя водород с кислородом, можно получать электрическую энергию - этот принцип используется в космических аппаратах и начинает реализовываться в автомобилестроении (в частности, компанией Дженерал Моторс). Я очень доволен, что мои работы тех далеких лет сегодня доводятся до практического применения.
Затем я перешел в известную нефтяную компанию "Шелл", которая заинтересовалась проблемой использования солнечной энергии на случай существенного подорожания нефти. Я разработал новую технологию в области тонкопленочных солнечных батарей. Затем возглавлял группу ученых в крупной химической компании, находящейся в Огайо. Мы решали задачу использования экономичных органических материалов, полимеров, в качестве полупроводников, взамен дорогостоящих неорганических материалов. Я стал автором изобретения по защите известных всем нам дисков - CD с помощью тонких полимерных покрытий. Наши полимеры можно использовать и в качестве нагревательных элементов (создавая сопротивление электрическому току, они, естественно, нагреваются), в частности, мною предложена технология борьбы с опасным накоплением льда и сосулькообразованием на крышах в зимний период. Разработал сенсор для ранней фиксации обледенения крыла самолета. В общем, предлагал и старался осуществить на практике немало идей. Обрел опыт не только научной, но также промышленной и коммерческой деятельности, стал консультировать различные компании.
Ю.Ц.: И с таким прекрасным багажом достижений вы перешли из науки в сферу образования. Почему? И почему вы выбрали сиcтему ОРТ?
Э.Б.: Конечно, определенную роль тут сыграло то, что у меня уже росла дочь - и стало нежелательно много разъезжать. Но главное - это было, как говорится, велением души: мне очень хотелось реализовать свой жизненный опыт в сфере образования, подготовки квалифицированных специалистов для страны. Я продумывал поступающие предложения от разных университетов. И случайно встретился с представителями ОРТ. Эта "организация ремесленнического труда" возникла около 130 лет назад в России, чтобы как-то облегчить тяжелое положение проживающих там евреев. Ныне ОРТ трудится на благо еврейских общин в пяти частях света, более чем в 30-ти странах мира, дает прекрасное образование и высококачественную профессиональную подготовку, отвечающую запросам современного рынка труда.
В школах, институтах, колледжах системы ОРТ сейчас обучается более 300 тысяч студентов. Мы являемся самой большой образовательной организацией в мире.
ОРТ сыграла огромную роль в истории еврейского народа, в частности, помогла создать систему технического образования в Израиле.
Мне предложили работать заместителем директора ОРТ Соединенных Штатов. Я с удовольствием принял предложение и не жалею об этом.
Ю.Ц.: Как развивалась ваша деятельность в системе ОРТ?
Э.Б.: Итак, началась она в 1990 году. В 1997 меня назначили директором ОРТ в Америке, а позже поручили совмещать эту работу с деятельностью директора Брамсон ОРТ колледжа. Руковожу всеми программами ОРТ Соединенных Штатов. У нас много колледжей, в основном они находятся в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго. Есть также программы в Майами, Атланте, Кливленде и Детройте, где мы активно сотрудничаем с еврейскими школами, общинными еврейскими центрами, другими еврейскими организациями. В 90-е годы был пик иммиграции с территории бывшего СССР. В Америку приехало множество русскоязычных специалистов с высшим образованием - и, во взаимодействии с NYANA и HIAS, я создал курсы их переподготовки, в частности, для инженеров, архитекторов, ученых в области лазеров, медицинских работников. Через наши курсы в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе прошло более 100 тысяч иммигрантов из республик бывшего Советского Союза. Мне это очень приятно.