— Я не знаю, зачем ты притащила меня сюда, — заскулила Терри. — Я не…
— Она — наша мать. И на носу Рождество. Поэтому да, тебе тоже иногда приходится здесь появляться.
Они направились к лестнице, а пустота внутри Эль становилась все глубже.
— Я голодна, — сказала Терри. — Заедем потом в «Макдональдс»?
— Конечно.
— Серьезно? Ты реально меня туда сводишь, хотя сейчас самое время для ужина?
— Папы сегодня нет дома, помнишь?
— О. Еще одно корпоративное мероприятие?
— Ага, — пробормотала Эль. — Опять работа. Вечно он на своей работе.
На втором этаже, у двери в квартиру матери, Эль протянула руку, чтобы постучать…
Дверь распахнулась и Эль удивленно отскочила… и не потому, что вместо их матери там стоял кто-то другой… а из-за запаха. Который был…
— Ты готовишь ужин? — выпалила Эль.
Их мама кивнула.
— Я подумала, что вы, девочки, голодны. Уже почти шесть, и я знаю, что ты любишь лазанью.
— Это наша лазанья? — спросила Эль. — В смысле… подожди. Что это?
Она ворвалась внутрь и уставилась на новогоднюю елку в углу крошечной гостиной. Деревце в четыре фута высотой украшали огни синих и белых лампочек.
Без мишуры. Но их матери никогда и не нравилась мишура.
— Искусственная, — сказала мама. — Без помощи отца… ну, я смогла организовать только это. Но думаю, она все равно красивая, правда?
Терри рванула вперед и пролетела по ковру на коленях.
— Подарки! И один для меня!
Эль прищурилась, глядя на мать, когда дверь в квартиру закрылась сама собой.
— Что происходит?
Прежде чем мама успела ответить, на кухне сработал таймер.
— Извини.
Эль снова огляделась по сторонам с мыслью, что оказалась в параллельном мире… тем более что сквозь открытый проем в спальню она увидела чистый, пропылесосенный ковер, застеленную кровать и веточку остролиста в маленькой вазе на прикроватной тумбочке.
— Девочки, вымойте руки, пожалуйста.
Эль безо всяких возражений бросилась выполнять просьбу — и Терри тоже — потому что этот тон голоса они уважали с детства. И, обмениваясь с сестрой куском мыла у кухонной раковины, она пыталась вспомнить, когда в последний раз слышала такую команду.
И, смотрите, стол был накрыт на троих.
Следующее, что осознала Эль — что они сидят вместе и держатся за руки, вышептывая молитву на французском. А потом их мать подала им еду из стеклянной посуды в центре столика.
— Я так люблю эту лазанью! — воскликнула Терри, принимая тарелку.
— Один кусок или два? — спросила мама у Эль.
Эль посмотрела на плавленый сыр и идеальные слои.
— Два. Пожалуйста.
Мама даже положила один кусок себе на тарелку.
Эль попробовала кусочек и закрыла глаза из-за набежавших слез. Все было идеально и правильно: соус, сыр, листы лазаньи. И все происходящее… тоже: они вместе, втроем, как в старые добрые времена.
— В общем, я решила вернуться в колледж, — объявила мама.
— Правда? — уточнила Эль, приподняв веки.
— Если поднажать, то получу степень по психологии уже через пару лет. А следом я хочу степень магистра по социальной работе.
— Мам, думаю, это было бы замечательно, — сказала Терри. — Я тоже хочу быть терапевтом.
— Я очень хотела бы поделиться с вами обеими всем, что знаю и умею, — сказала их мама.
— Я хочу помогать людям.
С твоим-то языком? — подумала Эль. Тебе больше повезет, если станешь сержантом-инструктором морской пехоты.
— Итак, расскажите мне, как у вас обоих дела в школе. — Их мама покраснела. — Боюсь, я недостаточно уделяла внимание вашей учебе. Боюсь, меня… не хватало в вашей жизни. Но с этого момента все изменится.
Последовала пауза. А потом Терри громко уронила вилку на тарелку и бросилась к их маме. Анна София обняла девочку, а затем усадила к себе на колени. Она поглаживала спину Терри и бормотала что-то слишком тихо, чтобы расслышать, поэтому Эль посмотрела в окно.
Жалюзи были подняты, открывая вид на парковку и небольшое кольцо деревьев за зданием.
Замешательство сменилось предательской надеждой, когда Эль глубоко вздохнула и снова почувствовала запах ужина, приготовленного специально для нее и ее сестры.
А потом она увидела эвакуатор.
Он был красно-белого цвета, с надписью «Мёрфи» на двери со стороны водителя. Эль смотрела на него, и где-то в подсознании задрожало воспоминание, что-то о…
Головная боль вспыхнула на ровном месте, и Эль, нахмурившись, потерла виски.