Геннадий швырнул на стол сто долларов.
Старик покачал головой:
— Еще добавь стоко. Дешево хочешь.
— Ну и жлобяра ты, Макарыч! Но если девчонка не согласится, все заберу, понял?
— А скоко ей будешь давать?
— А вот это уж не твое собачье дело! — возмутился Геннадий — Может, я сразу тысячу баксов ей дам!
— Нет, мое это дело, — заявил Макарыч, — я тебе ее преподаю на блюдечке, я должен ее уговорить, а ты ей — шиш? Что она мне скажет? Мне гарантии твои нужны.
Геннадий поутих:
— Меньше того, что я тебе дал, не будет.
Макарыч встал.
— Вы посидите, а я пойду прогуляюсь. — Другого он хотел для Сонечки и для себя, того миллионера. Но лучше синица в руке… Неизвестно, как тот отнесется к «натуре», а Генка уже готов.
Сонечка не спала. Она слышала, как кто-то пришел, узнала громогласного Геннадия, ясно прозвучало ее имя.
Не все ли равно, кто будет ею пользоваться как натурой? Платил бы хорошо. Теперь она будет жить иначе, раз уж так к ней относятся, думала Соня.
А Кирик врал. Его призвание!.. Он, видите ли, не имеет права жить с женщиной! Все забыл, как только пришла эта вобла! Просто ему неловко сказать ей (он же вежливый, воспитанный), что она ему и никому вообще не может понравиться, потому что уродина.
Она надела новый парик, не стала клеить губы — зачем? — и села на тахту. Она была уверена, что Макарыч придет за ней.
Старик тихо вполз в кухню и, присев на стул, зашептал:
— Тут ребятишки пришли, Генка и Олег. Не сильно денежные, но и не бедняки, баксы и «деревянки» имеются… Пока я того миллионера найду, может, ты с этими сладишь? Они ревмя ревут — подавай им Соню! Только Кирюше ни-ни! Он меня на кусочки растащит! Так пойдешь?
Сонечка кивнула. Макарыч внимательно посмотрел на нее:
— А где тебе жить? Можно у меня, но тут рядом Кирюха… Боюсь я его. Ладно, сладимся. Иди. Токо тебя тут не было. Об деньгах договаривайся сразу. Если мало, подождешь чуток, того миллионера достанем!
Когда они вошли, в комнате наступило шоковое молчание, тут же взорвавшееся громом.
Художники аплодировали, орали.
Сонечку усадили во главе стола, ухаживали, произносили тосты — больше старался Геннадий. Олег присматривался к Сонечке, еще не видя, что он сможет сотворить с ее натурой. Что-то брезжило, и лавры Кирки не давали покоя… Но он подождет, пусть Генка первый…
Закончилась гулянка под утро. Сонечка выпила все шампанское. Парни вообще пьяны. Но договор заключен: пятьдесят баксов за сеанс. И с завтрашнего дня работа.
Геннадий предложил сейчас же ехать к нему, чтобы с утра и начать — у него три комнаты и мастерская, не фешенебель, но вполне… Оказалось, что Сонечка согласна.
— А как насчет Кирика? — спросил было Геннадий.
— У меня работа с ним закончилась, — холодно ответила девушка.
Квартира Геннадия была в мансарде. С низкими потолками, косыми полами и большой темной мастерской.
Комнаты косые-кривые, кухня вообще круглая, горячей воды не было.
Все запущенное, пыльное, неприглядное.
Геннадий выделил ей, как он сказал, лучшую комнату: с диваном, настольной лапой и столиком. Выдал залежалое белье — в квартире было сыро, и ушел, предупредив, чтобы Соня ничего не боялась.
Уставшая, она сразу заснула. А через некоторое время на нее навалился Геннадий.
Сначала Соня сопротивлялась, а потом вдруг подумала, что этого ей не избежать…
…Крови было много. Вот и все, подумала она с безразличием, подумаешь…
Продолжение главы четвертой
ПРОГУЛКИ С КАСЬЯНОМ
Поминки по Генке устроили у Кирилла. Генкину квартиру и мастерскую забрали. Оставшиеся скульптуры полегли в запасниках.
Все решили, что в самое ближайшее время нужно сделать еще одну его выставку, может, продастся еще что-то, чтобы составить небольшой уголок его творчества.
Настроение у всех было подавленное. Когда выпили водочки побольше, разговорились.
Касьян сел в уголок, чтобы не слишком светиться (многие знали, кто он), да и ему отсюда было удобно наблюдать.
Особенно его интересовал хозяин мастерской. Сева рассказывал ему, что у Кирилла с Генкой вначале было вроде дружбы, во всяком случае близкое приятельство, а потом они поссорились из-за какой-то натурщицы, которую якобы Генка у того увел…
Какая-нибудь красотка, которую не поделили. Касьяна удивило, что увел именно Генка, красотой и тонкостью в отношениях не отличавшийся, а Кирилл же по виду — интеллектуал, интересный мужчина. Кто этих девиц разберет! Он вспомнил и Олик, и Зину, и многих других, кто так и остался для него загадкой.