-Вот, – Локер остановил, воспроизведение, – Она подняла голову и смотрит на окна второго этажа, там, кажется, кто-то отдернул штору.
-Это ни о чем не говорит, элементарная реакция на движение, – отмахнулся Кэл. – Человек, который что-то задумал, вряд ли стал бы так себя вести. Он бы оглядывался, просчитывал свои последующие действия, искал наилучшие пути отступления. И где канистра с жидкостью, что была использована в качестве катализатора? – Лайтман опустился в кресло, – Есть записи, где Фостер уходит?
-Конечно, – Локер пощелкал по клавишам, – Черт, тут же воскликнул он, – Джиллиан убегает.
-Нет, – оборвал его Кэл, – Она бросила взгляд на часы, торопится, – Проклятье, – Фостер ускорила шаг, подлетела к машине и дернула закрытую дверцу, что говорило об одном – она нервничает и спешит, уехать как можно скорее. Сунула руку в карман. Достала ключи, несколько раз нажала на брелок, не попадая на нужную кнопку и наконец нырнула в салон машины, задев плечом о боковую стойку. Седан дернулся назад, чуть не зацепив бампером припаркованную рядом машину и взвизгнув шинами, рванул с места. Было очень похоже на то, что Джиллиан убегает, но какая–то деталь не давала Лайтману покоя, что-то было не так. Что-то они упустили.
====== Часть 3 ======
Более часа Кэл всматривался в экран монитора, сверлил его взглядом, выискивая пропущенные мелочи. Цеплял на нос очки, отбрасывал их в сторону, нажимал на «стоп», детально изучая картинку, прикрывал лицо ладонью и мысленно прокручивал увиденное, чтобы снова перемотать видеозапись вперед, а через минуту – назад.
От мельтешения кадров уже начали слезиться глаза, тупо ныл затылок, а от долгого сидения в одном положении затекло все тело, но ничего, что могло бы подсказать, почему в поведении Джиллиан видит тревожащие несоответствия, он так и не определил.
Язык тела Фостер говорил, что она напряжена и, вероятно, испугана, или сильно нервничает, эти эмоции однозначно подтвердились бы, будь возможность рассмотреть лицо Джиллиан вблизи. Фостер шла быстрым шагом, временами переходя на бег, пару раз споткнулась, нелепо взмахнув руками, высокие шпильки ограничивали свободу движений и вынуждали ее сбавить ход. Но через секунду глотнув воздуха, Джиллиан сделала очередную попытку побежать. Она то и дело обеими руками поправляла растрепавшиеся волосы, касаясь пальцами щек, весьма красноречивый жест – Фостер расстроена – ей явно хочется спрятать лицо, так поступают, когда сдерживают близкие слезы. Сомнений не оставалось, любой, кто просмотрел бы это видео, отмел любые оправдания в адрес женщины и сказал: она не просто торопится, опаздывая на обусловленную встречу, она однозначно убегает, желая как можно скорее покинуть обветшалый, но все еще роскошный особняк, где скорее всего ей оказали весьма неласковый прием.
Кэл в задумчивости побарабанил пальцами по столешнице, почесал кончик носа и, сцепив руки на шее, съехал на край сиденья, тяжело откидываясь на спинку кресла, не заботясь о том, что одно неловкое движение, и он рискует опрокинуться навзничь. Прикрыл покрасневшие и зудящие от напряжения глаза, давая им немного отдохнуть. Находясь почти в лежачем положении, медленно покачивался из стороны в сторону, перебирая в уме возможные причины странного поведения Джиллиан, кривился, отметая все более-менее реальные.
В тишине кабинета раздавался действующий на нервы скрипучий звук механизма, вращающего кресло. «Скрл, скрл…» как когтистая лапа по стеклу.
Лайтман замер, скрип прекратился.
- Фостер, Фостер? – проговорил вслух Кэл, – Что, черт побери, там произошло?
Чем ее мог настолько расстроить и взволновать диалог с престарелой дамой? Ведь по мнению «молодняка» она безобидна и, как многие пожилые люди, живущие в одиночестве, отличалась излишней болтливостью, да жуткой прилипчивостью. Но такой ерундой Джиллиан не напугать. И самое главное. Зачем она вернулась? Все! Кэл вскинул вверх руки, сдаваясь. Нужна временная передышка.
Захлопнул крышку ноутбука, решив переключить внимание с дела Фостер на что-то другое, зная по опыту, чем дольше смотришь, тем меньше видишь. Нужен свежий взгляд. Хмыкнул, лицо перекосила кривая гримаса. Чаще всего «свежим взглядом» для него оказывалась Фостер. Но не в этот раз.
Пошарив на столе среди бумаг, подтянул себе под нос голубую пластиковую папочку, к обложке был прилеплен оранжевый стикер, на нем написаны три слова четким подчерком Фостер, очень крупными буквами с тремя восклицательными знаками в конце фразы «Кэл, не забудь!!!» и нарисована улыбающаяся рожица. Мелочь, а Кэл невольно улыбнулся, представляя Джиллиан отточенным до автоматизма движением рисующую забавный смайлик. Была у Фостер милая привычка, иногда задумавшись над чем-то, или во время серьезного разговора, она начинала что-то черкать на листочке бумаги, а в итоге получалась галерея из разнообразных рожиц.
Улыбка быстро стекла с лица и, подперев ладонью щеку, Лайтман начал меланхолично перелистывать странички с файлами, Джиллиан принесла папку еще вчера утром, требуя, чтобы он в конце концов поставил свои гребаные подписи, и она отправит дело в архив. Кэл привычно отмахнулся, а Джилл шлепнула папкой по столу и, проворчав что-то о его неистребимой лени, гордо удалилась, стуча каблучками.
- О, черт, – фыркнул Кэл.
Не стоит отрицать, но ему не хватает этого цокающего звука, и, даже зная, что Фостер нет в офисе, он невольно прислушивался к шагам проходящих мимо кабинета женщин. «Цок-цок», но не так, ритм другой, легкости нет…
Лениво скосил взгляд, услышав тихий шорох открывающейся двери.
- Доктор Лайтман,- нарушила его одиночество Торрес, – Нам нужна ваша помощь.
- Что еще? – недовольно сморщился Кэл.
- Вас заинтересует, – интригующе проговорила Рия.
Пятнадцатилетнюю девочку уличили в проституции, а ее отца, отставного полицейского, который растил дочь в одиночку, обвинили в недосмотре и плохом воспитании, решив отобрать ребенка и передать его в приемную семью. Испуганная, но не потерявшая достоинства школьница яростно защищалась, объясняя, что это ее склонял к сексу тот человек, что принес доказательства ее грехопадения.
Торрес угадала, Кэл взялся за дело не раздумывая, чувствуя, что должен дать социальной службе по рукам и не позволить разлучить любящих друг друга отца и дочь. Ознакомившись с документами, озадачено поскреб затылок, увидев, что все собранные улики характеризуют отца с негативной стороны, и тут же в подсознании шевельнулась коварная и муторная мысль “что и он сам легко мог бы оказаться в подобной ситуации?”
Его сложно причислить к людям с безупречной репутацией. Слишком часто за свою жизнь он балансировал на краю, играя с законом в кошки – мышки. Не стоит рыть глубоко, чтобы вытащить на свет много «грязи и мусора». Что уж и говорить, к когорте ангелов он явно не относится. А влиятельных недоброжелателей, которым он когда-то значительно потрепал нервы, не море, а океан и, задавшись целью, им ничего не стоит опорочить его в глазах людей и правосудия. Как фабрикуются улики, он знал не понаслышке. Угрозы в свой адрес он получал достаточно часто. И не всегда они оказывались только угрозами.
Тревожная мысль, а она частенько посещала его буйную головушку, что если решат поквитаться с ним, то могут покуситься на самое дорогое и оберегаемое – единственную дочь, и вынудят его разлучиться с Эмили, придавала сил и желания разобраться и снять обвинения с мужчины, попавшего в расставленные кем-то силки.
Сунув руки в карманы и устало прищурившись, Кэл стоял в коридоре, наблюдая через стеклянную перегородку за подследственным, он сидел в зале заседаний под охраной клюющего носом копа. Широкие ладони мужчины лежали на полированной поверхности стола, поза человека была напряженной, и казалось, что по первому зову он сорвется с места, бросившись на своего обидчика, но безучастное выражение лица и пустой взгляд говорили о том, что он растерян и почти потерял надежду найти справедливость. Кэл уже был в курсе, что «Лайтман групп» – это последняя инстанция, куда он обратился по совету адвоката, пытаясь доказать свою невиновность.
Толкнув дверь плечом и с наглой ухмылкой на лице ввалился в зал заседаний, плюхаясь на стул с противоположной стороны стола. Вытянув ноги, Лайтман раскинул руки, буквально растекаясь по столешнице. Перекатился на бок, вытягивая вперед руку, и закатил глаза, иронично хмыкнув, ему вдруг пришла в голову забавная мысль: окажись рядом Фостер, она бы, еще там – в коридоре, укоризненно глянула бы на него, приподняла вопросительно бровь и с милой улыбкой обязательно намекнула, что он занимается благотворительностью, сопоставляя себя с униженным и оскорбленным клиентом. Они бы как всегда обменялись «любезностями», а Джилл не смотря на осуждение его поведения, моментально подключилась бы к работе.