Она ошарашено смотрела на него и все еще не могла осознать происходящего.
— Ты кто, Рома, волшебник?
— Нет, я только учусь, — ответил с улыбкой он.
Граф достал из шкафа бутылку коньяка, плеснул немного в бокал.
— Выпей, Эля, тебе станет легче.
Она опрокинула все содержимое в рот, почувствовала согревающее тепло на голодный желудок. Стала приходить в себя.
— Ты застрелил их всех на стрелке?
— Нет, Эля, как ты могла такое подумать?.. Я вообще не ездил на стрелку — там были шестерки, и они ничего не решали. Я пошел к начальнику полиции, объяснил ему все, и он разобрался, принял меры, больше никто тебя не побеспокоит, платить ежемесячно за крышу тоже не надо.
— К начальнику полиции… Он же их главарь, как такое возможно?
— Я сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.
— Ты вор в законе, Рома?
— О чем ты говоришь, Эля? Я только учусь на волшебника — сама же сказала, не помнишь?
— Значит, вор, — вздохнула она, — пусть так… но ты мой вор и я тебя никому не отдам. Разве нельзя полюбить вора в законе?
Она подошла ближе, заглядывая ему прямо в глаза.
— Как тебе объяснить, Эля? Не вор я, не вор… Не в законе и никакой. Помнишь, я говорил тебе, что умею многое, но в это сложно поверить? Теперь ты убедилась в этом сама.
— Правда?.. — она подходила все ближе, пока не уткнулась в его грудь, стала расстегивать рубашку, — мне все равно, кто ты… Я хочу тебя, Рома, прямо сейчас хочу.
Стресс выходил из нее непреодолимым желанием. Кто-то смеется без меры, кто-то прыгает от счастья, а ей захотелось секса, элементарного жесткого соития.
Она пришла в себя на столе, когда получила удовольствие. Мгновенно вскочила, натянула трусики, отряхнула юбку и глянула на дверь. Какой кошмар, подумала она, а если бы кто-то зашел, мы даже не заперли дверь. Покрасневшая, она стыдливо смотрела на Романа.
Он подошел к ней обнял за плечи, прижал к себе.
— Все хорошо, Эля, все хорошо и все позади.
— Ну, я и дура, ну и дура… Это же надо заняться сексом прямо на столе при незамкнутом кабинете… Как только могло прийти такое в голову?
— Нормально, мне понравилось, — с улыбкой ответил он.
— Издеваешься? — она покраснела еще больше, — как шлюха вела себя, как шлюха. Правда, что это наши деньги и больше крыши не будет?
— Правда, — ответил он, — ты хотела поговорить со мной о дизайне ресторана. Я готов, — решил он сменить тему.
— О дизайне? Даже соваться в этот вопрос не стану — приму любые твои предложения. Займешься этим вопросом сам?
— Займусь, но надо, чтобы ты дала указание своему персоналу.
— Зачем указания — я тебя назначу директором, сам и командуй, как пожелаешь.
— Нет, Эля, я на должности не падкий и место директора ресторана меня не прельщает. Просто скажи, чтобы персонал слушался и все, этого достаточно.
— А деньги?
— Деньги — есть деньги, их тебе принесли, — ответил он.
— Да, я найду, куда их пристроить, — произнесла она, отвернувшись, чтобы он не прочитал на ее лице ничего.
Граф подошел к окну, посмотрел на улицу. Машины текли ручейком: то скапливаясь в одном месте, то рассасываясь по дороге. Люди шли по своим делам, кто-то быстро, а кто-то не спешил совсем.
— Пристроить… Куда их пристроить… Я полагал, что заработал эти деньги, — бросил он, не обращаясь к Элеоноре и продолжая смотреть в окно.
— Конечно, — мгновенно отреагировала она, словно ответ был готов заранее, — это твои деньги, ты вправе тратить их по своему усмотрению. На ремонт я выделю, сколько потребуется.
Три дня Граф потратил на поиск оптимального решения по дизайну ресторанного зала и предоставил вечером Элеоноре свой вывод с расчетами и даже рисунком. Она внимательно все посмотрела, ответила, как показалось ему, с безразличием:
— Здорово. Когда хочешь приступить к ремонту?
— Я полагал, что этим ты займешься сама. Я до сих пор не посетил ни одного института или НИИ. Надо найти работу. Тебе, конечно, спасибо, но ресторанный бизнес не по мне. Пойду завтра, поищу что-нибудь подходящее.
Воронцова смотрела телевизор, не выражая эмоций и, как будто не расслышав его ответа. Граф тоже молчал… так они просидели целый час. Элеонора не выдержала:
— Пойду спать, завтра вставать рано.
Она встала и ушла, даже не взглянув на него. Он впервые ушел в выделенную ему спальню. Утром встал, принял душ и вышел в гостиную. Сразу заметил на столе записку: "Извини, необходимо было рано уехать".