Брат и сестра покинули тропу и стали пробираться вверх по травянистому склону среди ёлок, низко опустивших лапы.
— Стоян, сказано в Библии: не суди. Если бы ты знал, откуда страх в сердце у отца… Он просто не хочет делиться болью. Но однажды я услышала от отца одну историю…
— Что за история? Не скрывай!
— Мне почудился голос. — Босилька остановилась и прислушалась.
— Точно. Оттуда! — Стоян указал на заросли.
— Вдруг это осман? — Нахмурилась Босилька. — Но он не будет прятаться.
— Я посмотрю! У меня есть нож! — Стоян нырнул в кусты, Босильке пришлось следовать за ним.
— Подожди, осторожней.
— Ух ты, здесь вход в пещеру. Никогда не замечал её. — Стоян заглянул в темноту.
— Кто здесь? — Спросила Босилька. Глаза брата и сестры привыкли к темноте, и они разглядели лежащего на земле парня в холщовой одежде и овчинном жилете. На рубахе алела кровь. На одежде, выше голенища сапога — тоже кровь. Рядом валялось ружьё. Лицо раненого было бледным, с тонкими чертами. Над верхней губой темнел пушок. Его длинные тёмно-русые кудри рассыпались по полу пещеры. Услышав шаги, парень открыл глаза:
— Дети, это я звал вас. Услышал голоса.
— Ты ранен.
— Воды… Есть ли у вас вода?
— Да! — Босилька вынула из корзинки глиняную бутыль, выдернула обломок кукурузного початка, заменявший пробку, опустилась на колени рядом с незнакомцем. Стоян тоже сел и приподнял раненого, чтобы тот смог попить.
— У нас есть и хлеб!
— Не надо. Спасибо.
Стоян снял свою куртку, свернул и подложил под голову незнакомцу.
— Ты гайдук? — Восторженно спросил мальчик.
— Да. Вчера на закате подстрелил басурманина. Но оказалось, за ним ехали ещё трое. Они начали стрелять, погнались за мной. Едва ушёл. Кровь долго не унималась. Ногу сумел перевязать, а рану на боку нет.
— Я перевяжу. — Вызвалась Босилька. Она оторвала полосу от своей нижней рубашки, надрезав ткань ножом брата. Потом сходила за листьями подорожника, привязала их к ране.
Парень лежал с закрытыми глазами.
— У него жар, — сказал Стоян, коснувшись лба гайдука.
— Его нужно лечить. Целебными травами, как умеет матушка. Нужно принести сюда настойки, больше воды. — Горячилась Босилька.
— Этот человек должен лежать в доме, а не под горой. Мы расскажем родителям, пусть они позволят перенести гайдука к нам. Старшие братья помогут. — Горячился её брат.
— Стоян, ты прав. Можно нести его через огороды. Но придётся перейти улицу на подходе к дому… Ох, пусть ночь будет тёмной. — Переживала девушка.
— Мы вернёмся. — Обратился к гайдуку её брат. — Мы не бросим тебя, друг!
— Сейчас наберу тебе земляники. — Босилька выбежала на поляну, стала поспешно рвать ягоды.
Они оставили корзину с земляникой и краюхой хлеба и бутыль с остатками воды и отправились домой.
— Смотри, как опасна доля гайдука, Стоян. — Сокрушалась сестра.
— Зато угодна Богу, Босилька. Я бы карал врагов и отнимал их добычу. Треть золота отдавал тебе на приданое, треть раздавал нищим, которых басурманы оставили без крова, треть отдавал монахам в обители Драганац — пусть отмаливают мои грехи. Мне нужна только добрая слава! — Весело рассуждал мальчик.
Они подошли к дому. Красное солнце опускалось в тёмные облака на западе. На крыльце стояла их мать Мария, на пороге сидел отец Данило, курил глиняную трубку.
— Слава Богу и святой Параскеве, нашей заступнице. — Произнесла мать. — Я уже думала, не случилось ли что?
— Случилось, мама, — быстро прошептала Босилька. — Пойдём в дом, там расскажем.
Отец нахмурился и тоже направился следом за женой и детьми.
Спор с родителями был жарким. Мать и отец наотрез отказались принимать в доме раненого гайдука.
— Да знаешь ли ты, что с нами сделают власти? Какие кары навлечём на свои головы? Гайдуки для турков разбойники, на них делают облавы, с ними запрещено иметь дело! — Гремел отец.
— Мы никогда не нарушали закон, оттого живём благополучно. И вас вырастили. Есть пословица: с сильным не борись, с богатым не судись. — Поддерживала мать главу семьи.
— Матушка, но бросить его там не по-христиански. Дай нам настойку из трав, которая поможет вылечить раны. Мы отнесём её гайдуку.
— И впрямь, жалко парня. И он чьё-то дитя, а умирает без покаяния в чаще. — Сказала мать.
— Он сам выбрал свою долю. Сидел бы дома, был бы в добром здравии. — Бормотал отец.
Мать пошла в кладовую, набрала трав, заварила кипятком в кувшине.
— Получается, вы снова должны идти в лес. Уже солнце село. — Заметила она.
— Матушка, мы быстро. Не по улице, огородами. — Воскликнула Босилька.