Обмерли мы, не дыша.
Пламя разгоралось все сильнее и сильнее, а цветок, словно живой, стал медленно, едва заметно пульсировать. Еще миг - и подняла его у себя над головой Жозе, трепетные, волнительные минуты - и наша волшебница вдруг развела руки в стороны - отчего вода тут же хлынула порознь, вниз, но ее не коснулась. Да и к земли тоже... не дошла - замерла заледеневшей раскрытой лилией, повисшей в воздухе. Короткое мгновения - и от внезапного взрыва льдина разлетелась тысячами крохотных бриллиантов, заблестев, зазвенев, издавая чудную, дивную музыку. Я невольно дрогнула, зажмурилась на миг, но едва моим глазам вновь явилась происходящая картина - как уже ничего вокруг не было. И даже след простыл.
- Это невероятно, - едва ли я могла прошептать сквозь шок.
- У-у-у, то ли еще будет! Я многое теперь умею, - вдруг захохотала наша девчушка, - правда, оно пока у меня выходит спонтанно и , почему-то, не поддается контролю.
- Научишься, - вдруг отозвался Луи и мило, радушно заулыбался. - Главное, остальных не порань.
- О, это она умеет! - вдруг отозвался Бельетони и загадочно рассмеялся.
В удивлении уставились мы на Жо.
Покраснела, отвела взгляд.
- А ты прям сразу жаловаться.
- А как же? - съехидничал, - кто же меня еще тогда пожалеет, как не родственники?
- Никто, - с притворной злостью прорычала девчушка и скривилась, показав ему язык.
Закачал головой в негодовании.
- Безобразница.
***
- Ну, что, ребята, - вдруг отозвался Доминик. - Шон, Луи, за мной. Я вам покажу кенгуру!
- Я те покажу! Опять наклюкаетесь! - злобно нахмурилась Жозе, смотря на него, на эту наглую тройку, через весь двор.
- А вы, бабоньки, лучше нам на стол накройте, чтобы когда мы вернулись - было чем закусить. Если, конечно, женушка, хочешь, чтобы я к тебе потом ночью на двух пришел, а не как вчера - на четырех.
Пристальный, хитрый, сквозь улыбку взгляд молодой мамаши на своего отбившегося от рук муженька. И вдруг, совсем не смущаясь, показала... не приличный жест своему Бельетони.
Замер, едко, коварно заухмылявшись.
- Пардон, ребята, воспитательный момент.
Резкие, резвые шаги - и тотчас ухватив за пояс Жо, перекинул через плечо, словно мешок, и потащил к дому. Невольно напряглась я в волнении.
Дико заверезжала, заистерила девчушка, гневно пиная по спине руками.
- Опусти! Отпусти, сволочь! Куда в дом? Там Ани спит! Нельзя туда!
Резкий разворот палача - и понес уже в сад, далеко за беседку.
Взгляды наши с Шоном вдруг встретились - скривился тот, еще миг - и вдруг показал мне кулак, грозя.
Пристыжено опустила взгляд, смиряясь с происходящим.
Мой Крег, слушала бы я тебя больше раньше, меньше бы дров наломали. Но... кто ж знал?
***
Не пошло и получаса, как, наконец-то, к нам, заскучавшим в беседке, вывалились из сада эти две наглые рожи: счастливый Доминик и замученная, с лохматыми, непослушными волосами, забитой в них травой, но не менее с радостной улыбкой до самых ушей, Жозе, - шагало наше семейство Бельетони.
Еще миг - и, оторвавшись от своей подобревшей жены, схватив, обняв за плечи Луи и Шона, потащил куда-то со двора.
- С тебя реальный кенгуру, - недовольным (сквозь смех) голосом пробурчал Крег.
- Да хоть два. Главное - догони его...
***
Всего хорошего - понемножку, тем более что мое нынешнее положение требовало от меня своих поступков. Мария и Луи на первое время остались у них, помогая молодой маме справляться со своими новыми обязанностями, а мы с Шоном - отправились восвояси. Домой. Готовиться к такому трепетному, долгожданному событию. Оставалось еще немного - и я... должна буду у Господа выпросить милостыни... и родить нам... сына.
Глава 100. Сон
***
Роды прошли успешно. И уже в конце лета на белый свет появился наш... первенец. Матуа предлагал свою помощь в сем нелегком деле, однако мой ревнивый муж (да и мне было бы неудобно нагой явиться взору своему другу) наотрез от сего отказался, причем сам решив и настояв на своем личном присутствии и даже частичном участии в этом волнительном процессе.
Так что, так или иначе, но наконец-то мы с Шоном стали родителями.
Самым трудным вопросом стал момент, как называть это наше... долгожданное чадо. И тут уже было много споров: от простых предпочтений до каких-то, вклинившихся в память, близких и родственников. И тем не менее, ничего общего так и не нашли.
Пока вдруг Шон, очередную ночь проведя в Интернете в поисках, не предложил - Таддеус. Имя, которое кроме красивого звучания, в себе хранило огромный, потаенный смысл: с греческого означало - "данный богом"...
Так в нашей жизни официально появился он - Таддеус Крег, наш родной... сыночек.
***
Завоевав почти все мои бастионы фобий, Шон плавно перешел к страху... сновидений.
- Не зря сон задумала природа. Да даже тебе было бы легче! Ведь сколько раз - проблемы, беды, сопли, вопли - лег спать, и на утро уже все прошло.
Кривлюсь раздраженно, прячу взгляд...
- Викки, но ты сама подумай, какого тебе жить в мире, который с громадной процентной вероятностью - иллюзия? Неужто тебя не пугает мысль, что я - выдумка? И, что будет, если потеряешь сознание?
- Уже было. Ну, или около того.
- Или ты вообразила, что потеряла сознание... бла бла бла. Тогда, может, вообразишь, что спишь?
- Отстань, прошу! - скривилась я и нахмурилась в негодовании. - Как болячка к собаке: как пристанешь, фиг отцепишься.
- Я, просто, хочу, чтобы ты поверила, что я, и все вокруг,- настоящие!
И так было каждый раз, когда начиналась эта тема.
...
Но а дальше... пришел день, когда мой Шон сумел выстрелить словом в самое сердце, заставляя дрогнуть даже самые далекие, непоколебимые струны этого моего упрямства, и... уступить.
- Посмотри на нашего ребенка. Посмотри на своего сына. Подумай, если он не настоящий, а выдумка - то стоит ли рискнуть и проснуться, ради того, чтобы выбраться из-под земли и дать ему и себе шанс на настоящую жизнь, а не в твоих грёзах? А если, все же, мы говорим тебе правду, и мы - не вымысел, не плод твоей фантазии, а настоящие: стоит ли этот малыш того, чтобы мама окончательно уверовала, что он - реальный, а не мираж? Ты сама эту жизнь ощутишь по-другому. Викки, посмотри мне в глаза и скажи: если прежние фантазии тебя не устраивали, и ты отчаянно искала подлинную жизнь, тогда почему в этот раз - ты сдалась и готова уступить измышлениям? Ну же... я тебе обещаю, когда ты проснешься, когда вновь откроешь глаза - мы будем рядом. Я, Шон, твой муж, и Таддеус, наш сын.
***
Это было погружение, словно в кислоту. Словно добровольно одеть рубаху смерти и ждать пока та придет и заберет...
Я разучилась это делать. Я разучилась спать. Так сильно и долго сопротивлялась этому состоянию, нужде, тяге, что теперь уж совсем забыла, как это происходит, как это делается.
Страх заживо свежевал меня, доводя до жуткой лихорадки, дрожи в конечностях, а безумие едва ли не заставляло выть. А что, что, если... Шон ошибся? Что если вся эта длинная, долгая история, весь этот тернистый путь, от самой Баттисты до Таддеуса, - вымысел? И никого не было в моей жизни, кроме умершего Ферни и предателя Аско?
Ни тебе того же Томы, какой бы он не был, ни дружбы с Ивуаром, ни Доминика и его поддержки, ни Вителеццо и его предательства, ... ни Матуа и той нашей трепетной дружеской связи, ни ... моего горячо любимого Шона. Ни нашего дитя... и Жо. Что если... весь этот чертов мир, пусть и полный заусенцев, шероховатостей и боли, но вместе с тем светлый и добрый, счастливый, в конце концов, для меня, - выдумка? Что если, ... сейчас я, в очередной раз сомкнув веки и силой, с той самой, с которой выкорчевала из себя нужду спать, заставлю погрузиться себя в телесный покой и сновидения, подписывая приговор собственному счастью?
Собственноручно, на пике своего рая, разрубить все канаты, как когда-то рубила, борясь с измышлениями, и вновь всё потерять. А дальше что? Снова начинать свой тернистый путь с нуля?