По поводу Резиденции ходили разные пересуды, а больше слухи, поскольку внутри мало кому доводилось бывать: кто-то говорил о немыслимой роскоши, кто-то, напротив, подчеркивал ее скромность и многофункциональность; на самом же деле присутствовало и то, и другое, смотря с чем сравнивать – сменяемый президент Заокеании имеет две резиденции, Белый дом и Кемп-Дэвид, а вот исповедовавший идеологию чучхе любимый вождь и суровый аскет, много лет бессменно правивший в голодной стране, в которой за провинности отправляют на работу в соляные копи и человек помирает через год-полтора, он имел двадцать резиденций, доставшихся после его кончины сыну-наследнику власти: в одну проведен десятикилометровый воздуховод из соседнего соснового бора, в другой – семь этажей, но при этом каждый этаж равен четырем обычным – здесь чиновников заставляли танцевать на столах с обнаженными женщинами, но не притрагиваясь к ним, а рыбу вождю подавали разделанной, но живой, с неповрежденными жизненно важными органами.
…В тот год ВВП реже, чем обычно, покидал Резиденцию, многие важные встречи проводил дома, он больше не летал в кабине истребителя и самолета-амфибии, не водил танк, не гонял на мотоцикле с байкерами, не погружался в батискафе на дно самого глубоководного озера мира, не нырял за амфорами, услужливо положенными на дно в определенном месте, не прыгал с парашютом, не стрелял из арбалета в китов, не надевал GPS-ошейник на обездвиженную снотворным дальневосточную тигрицу, не играл на рояле в концертах, тыкая в клавиши двумя пальцами, не доил коров, не стриг овец, не подковывал лошадей, не собирал кукурузу на комбайне, не вел новую преклонскую легковую машину “Лада-Малина” по новой дальневосточной федеральной трассе, а главное, куда меньше общался с народом на улицах, в цехах и в многолюдных собраниях – на радость бодигардам, прежде сбивавшимся с ног, обеспечивая охрану первого лица Преклонии; в этих поездках и встречах не было нужды, ибо он разлюбил народ, а народ, похоже, разлюбил своего национального лидера, пусть и пытаются убедить в обратном относительно чувств народа все вокруг, и чем сильнее пытаются, тем меньше он им верит. Особенно огорчали плодящиеся, как саранча, обильно загаживающие интернет анекдоты о нем – об этом обмолвилась Арина, вовсе не желая его растравливать, просто вырвалось само собой, и тогда он наконец-то научился пользоваться Сетью, открывать пакостные сайты и всякий раз негодовать: гадости и впрямь было много, как ему мнилось, не меньше, чем прежде, когда народ упивался передаваемыми из уст в уста вопросами и ответами Армянского радио, анекдотами про народного героя, его ординарца и подругу-пулеметчицу, про шамкающего Властелина государства семидесятых годов прошлого века и представителя северных народов Преклонии; выставляют меня полным придурком, гневался ВВП по поводу народного творчества – над ним смеялись, не беззлобно, а именно зло, уничижительно, что удручало более всего.
С еще меньшим желанием собирался он в дорогу за кордон, в ближние и дальние государства на Западе, где любил прежде бывать, становясь в один ряд с президентами и коронованными особами, знакомясь с ними и показывая себя, испытывая симпатию и душевное притяжение или не испытывая ничего, нынче же ездил лишь в силу крайней необходимости; ему, в сущности, было безразлично, что о нем думают и говорят, важнее было показать, что и без этих стран Преклония вполне может существовать, а его слово по-прежнему весомо и значимо, в том же Совбезе; наложив на себя такое самоограничение, он к тому же избегал неуместных вопросов о том, что происходит на его родине, почему непомерные штрафы для митингующих и омоновские дубинки – главные аргументы воздействия на инакомыслящих: смотрите лучше, что у вас самих под носом делается, господа, и не лезьте с к нам с советами, рекомендациями и осуждением; осуждение однако доносилось не только с Запада, но с еще большей силой из родных мест: в городе на болотах по недосмотру полиции какие-то типы разбросали листовки в гостинице, где жили журналисты во время важного международного совещания, его спросили, на пресс-конференции о лозунге листовок – “ВВП на нары!”, он привычно отшутился: если на нары, то в хорошей компании, а у самого кошки на душе скребли…