Остановившись возле Камаля, он круто развернулся на пятках, и в этот момент глухо прогремел взрыв. Детонирующий шнур сработал вместе со взрывом магнитной мины, при этом как ножом гильотины перерубив запорные устройства. Ничем не удерживаемая аппарель безжизненно рухнула на землю, подняв при этом облако темно-коричневой пыли.
— Идем, Камаль, посмотрим, какие подарки нам предложит Дядя Сэм. — Подмигнув здоровяку пулеметчику, Девлин указал на раскуроченную корму транспортного вертолета.
В десантном отсеке все было залито кровью, тут же лежали изуродованные тела двенадцати солдат. Бронебойные пули пятидесятого калибра, легко прошив дюралевые борта «Чинука», убили почти всех находившихся внутри бойцов.
Вперемешку с окровавленными телами валялись оторванные конечности, вывернутые наружу внутренности, оскаленные в ужасе рты, широко раскрытые остекленевшие глаза пялились в потолок.
Мустафа наклонился над крайним и поднял панаму, покрытую песчаным камуфляжем. Афганец криво усмехнулся, вертя на пальце головной убор, это была визитная карточка элиты американских частей специального назначения — рейнджеров.
Девлин понимающе кивнул — действительно, для задуманной американским командованием операции простые джи-ай не подходили.
Один из раненых рейнджеров оказался живым и, несколько раз моргнув веками, тихо застонал. Стоящий рядом с Мустафой Камаль как дикий кот метнулся на звук, выхватывая из ножен длинный узкий кинжал. Ухватив раненого за коротко стриженные пшеничного цвета волосы, задрал вверх голову и полоснул остро отточенным кинжалом по натянутой коже. Из-под лезвия кинжала хлынула алая кровь.
Тем временем Девлин ударом ноги отшвырнул одно из тел и, нагнувшись, вытащил из-под груды мертвецов длинный и блестящий стальной футляр, похожий на большой термос, только со шлеями из брезента, как у туристического рюкзака. Поставив футляр на попа, вскрыл крышку, под которой оказался работающий радиомаяк. Ударом рукоятки тяжелого «кольта» разбил корпус из черного пластика, заставив маяк замолчать.
— Готово, — вслух произнес Мустафа и, указав пулеметчику на широкие шлеи футляра, приказал: — Надевай, нам пора.
— Может, подожжем вертолет? — предложил Камаль.
Девлин окинул взглядом окровавленный десантный отсек и, скривив лицо в ухмылке, сказал:
— Не будем выполнять за американцев их работу, пусть сами заботятся о своих мертвецах…
Глава 3 Разговор начистоту
Захмелевший Денис Давыдов проснулся через несколько часов, когда за окном чернела глухая ночь. Морской пехотинец протер глаза и посмотрел на читавшего газету Бережного. Рывком поднявшись с постели, коротко извинился и, выйдя из купе, направился в свой вагон.
Вновь они встретились уже на следующий день, когда скорый поезд пришел к месту своего назначения на железнодорожный вокзал города Новоморска.
Толпа пассажиров мощной лавиной хлынула из вагонов, создав неимоверную толчею на перроне. Людское море несколько минут бурлило на узкой бетонной полосе, затем единым потоком ринулось в направлении громады железнодорожного вокзала.
Несмотря на октябрь, погода в Новоморске выдалась теплая и солнечная. После серой с холодным дождем Москвы Денис неторопливо шел по перрону, довольно щурясь на солнце, как медведь, выбравшийся по весне из берлоги.
После вчерашнего загула в голове молодого человека еще немного шумело, но после длительного воздержания во время пребывания под следствием в Лефортове в нынешнем состоянии офицер даже находил некую прелесть.
Впрочем, думать о произошедшем Денис не хотел. Жизнь постепенно налаживалась, он получил свободу, возможность вновь служить под Андреевским флагом на страже Родины.
— Как здоровье? — неожиданно сзади раздался знакомый голос. Старшего лейтенанта нагонял недавний собутыльник Юрий Бережной.
На полковнике был легкий серый плащ, под цвет фетровая шляпа с широкими опущенными полями. В руках он держал небольшой кожаный чемодан. Шагал Бережной легко и непринужденно, будто накануне и вовсе не пил.
— Здоровье нормально, — неохотно ответил Денис, поправляя на плече дорожную сумку, в которой были уложены все его небогатые пожитки.
— И куда, юноша, вы решили направить свои стопы? — спросил Юрий Сергеевич.