Эту избу на крыльце с собакой
Словно я вижу в последний раз.
(24 сентября 1925 г.)
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
(1925 г., декабрь).
Это последнее стихотворение В. Эрлих присвоил нагло себе, как будто после свадьбы с Софьей Толстой Есенин посвятил эти стихи ему. Своей мерзкой выходкой намекая на какие-то пакости, марающие Есенина.
Ну что ж — «убей лучшего из них». Слава этому великому русскому поэту! И пусть будут прокляты его убийцы и их потомки, и постигнет их достойное возмездие Русских Богов.
А кто мог встать на защиту русского поэта на кровавом олимпе власти? — Грузины Сталин и Орджоникидзе? Латыши? Китайцы, охранявшие Бронштейна? Полуполяк-полуеврей Дзержинский? «Венгр» из Ревтрибунала — папа Дж. Сороса? Русские красные солдафоны Центрожида: Будённый и Ворошилов? Бухарин с его фашистскими убеждениями? Или русский деревенский «интеллигент» дедушка Калинин?
Как утверждает в своём исследовании Н. Кузьмин — на митинге по поводу смерти С. Есенина выступил Троцкий, объяснив, что: «Поэт погиб потому, что был несроден революции».
Много лет с тех пор прошло, но и сегодня находятся люди, которые, несмотря на все вышеприведенные аргументы, с пеной у рта отстаивают версию, что Сергей Есенин покончил жизнь самоубийством, что Центрожид убил миллионы русских людей, многие десятки русских писателей и поэтов, но вот С. Есенина — никак и ни за что убить не мог. В 2008 году вышла книга сторонника этой версии Льва Карохина «Вольф Эрлих — друг и ученик Сергея Есенина» (СПб, 2007 г.), в которой автор взялся защитить В. Эрлиха и доказать версию самоубийства С. Есенина, опровергнув противоположную версию.
Самый весомый аргумент у Карохина, — что в 1989 году в СССР под эгидой ИМЛИ им. Горького была создана есенинская комиссия под председательством Ю.Л. Прокушева, которая разбиралась в причинах смерти Есенина и, сославшись на заключение судмедэксперта, пришла к выводу о самоубийстве. Во-первых, аргументов судмедэксперта он не приводит, непонятно — была эксгумация и изучение черепа или нет, а здесь важно многое, — даже, извините, национальность судмедэксперта Бориса Свадковского. К тому же эта комиссия работала в СССР под бдительным оком коммунистической партии, которая явно не желала себе дискредитации и советской власти. Поэтому заключение комиссии Ю.Л. Прокушева нельзя считать серьёзным, объективным.
Затем Карохин ссылается на мнение дочери Есенина — Т.С. Есениной, что она во время похорон была у гроба и травмы на лице отца не заметила. Это точно не аргумент, потому что стоящая в толпе маленькая 6-летняя девочка лицо отца в высоко стоящем гробу, зимой, после старательного грима могла и не разглядеть. И уж точно не может быть доказательством частное мнение некоего далекого современного профессора Бристольского университета Гордона Маквея, на рассуждения которого обильно ссылается Карохин. У нас есть свой Гордон, и не хуже в этом смысле.
И простые безосновательные утверждения экзальтированных сторонников версии самоубийства типа — «Это полная чепуха!» или — «Это просто чушь собачья!» — здесь также не годятся, точно не убеждают.
Не было причин у Есенина к самоубийству: его любили родные — сестры и мать, у него была молодая жена, у него были деньги — он издавался, его не покинул талант, у него было много планов, поэтому он и переезжал в северную столицу, пил он уже много лет и от этого не вешался... Карохин утверждает, что на Есенина давили портреты Льва Толстого в квартире жены, но это ведь не повод вешаться.
Более того, Карохин сильно путается — пытается доказать, что В. Эрлих не служил ни в Армии и не в ГПУ-НКВД, и сам в своей книге публикует фото В. Эрлиха в военной форме, признает его подлинным, но никаких объяснений не дает — полный ступор. Но у Карохина такое огромное желание оправдать, обелить В. Эрлиха, что он идет на удивительные вещи — в самом начале своей книги, в начале первой главы, на первой странице и в первом абзаце первой строчкой пишет: «Вольф Иосифович Эрлих, родом из поволжских немцев, отец будущего поэта, Иосиф Лазаревич Эрлих работал главным врачом. Мать Вольфа, Анна Моисеевна, тоже медик, работала в одной из аптек Симбирска».
С каких это пор Моисеевичи по матери стали немцами? Защищать Эрлиха откровенным враньём с первой страницы — это не лучший способ доказательства, аргументации, тем более, что Л. Карохин сам в своей книге цитирует основополагающий документ: «у провизора Иосифа Лазаревича Эрлиха от законной его жены, Анны Моисеевны, родился сын, которому по обряду Моисеева закона дано имя Вольф (Волк). 7 июня 1902 г. Раввин Симбирска И. Гальперн».