В ее глазах отразилось смятение.
— Да, я так пожелала, — прошептала она. — Простите меня.
— Прощать? Вас? За что?
— Я стала безрассудной. Сама позвала вас сюда… Я знаю, что это не по шариату… Но…
— Гуляра, я тоже хотел видеть вас! Очень благодарен…
— Я рада за ваш сегодняшний успех. Вы получили приз…
— Подушечка принесла мне счастье!
— Вы не впервые его получаете, — засмеялась Гуляра.
— О, сегодня особенное счастье, — возразил Рустем. — Не получи я подушечки — не получил бы и цветов из ваших рук и не услышал ваших слов. Я не нашел бы вас.
— Разве вы меня теряли?
Лукавый вопрос поставил Рустема в тупик. Он не знал, что ответить. Девушка родилась на другом конце деревни и там провела восемнадцать лет своей жизни. Стремился ли он к Гуляре до сих пор? Нет, он не помышлял о ней, как и ни о ком другом. Женитьба не занимала его мысли. Выросший в жестких, суровых руках Саледина-ага, Рустем еще не думал о любви.
«Поезжай в лес! Привези дров! Гони лошадей в ночное!» — все эти повседневные дела не оставляли времени для романтических мечтаний. Откуда ему знать о нежных чувствах?.. И чувства его спокойно спали. Но всему свое время. Девушка, подарившая ему красные гвоздики, впервые пробудила в нем неведомое сладкое волнение. Любовь раскрыла глаза и увидела перед собой Гуляру.
Рустем молчал. Девушка вытащила из-под желоба гугюм и начала смывать с него песок.
— Нет. Я вас нашел впервые, — наконец ответил Рустем.
Гуляра покраснела и, чтобы скрыть смущение, быстро заговорила:
— Мой брат очень сердит на вас. Что вы ему сделали?
— Да я только пошутил тогда, во время скачки. Чтобы Веис не отставал, я раза два стегнул кнутом его коня. Стоит ли из-за этого сердиться?
— А у него с перепугу конь споткнулся, чуть не упал.
— Я этого не заметил, — пробормотал Рустем.
Девушка промолчала. Она уже пожалела о том, что затеяла разговор о брате. Но джигит, наконец, заговорил снова:
— Гуляра, вы имеете привычку ходить в лес — собирать кизил?
— Нет, а что?
— Я завтра иду в лес. Может быть, пойдем вместе? Скажите и Веису. Мы там и помиримся с ним.
— Было бы хорошо. Но… боюсь, мама не разрешит.
— Почему?
— Говорят, в лесу много дезертиров-качаков.
— А чего бояться? Это же наши парни. Если они там встретятся, то, вероятно, попросят поесть, только и всего.
— А вы их видели?
— Видел. Мой отец, когда идет в лес, иногда берет для них из дома хлеб. Если он не встречает их, то оставляет хлеб в дупле бука, растущего у самой хижины дяди Селима, а оттуда они сами забирают.
— Каждую неделю угоняют людей на войну, — задумчиво проговорила девушка. — И не только молодых. Неужели заберут и папу? Говорят, что Джелял дал слово волостному правлению отправить из нашей деревни еще шестьдесят человек. Да ниспошлет аллах всякие напасти на голову этого дангалака[16]!
— Шестьдесят человек? А кто же тогда будет обрабатывать его табачные плантации? Не дочь же его Эмине и не сын Исмаиль? Ты посмотри, сколько человек уходят по утрам работать на них. Больше половины деревни! А сколько еще украинцев-сезонщиков там? Кого же он собирается на фронт отправлять?
— Тех, кто им недоволен.
— Ему благодарны только Кязим-бей да Зекирья. Но они-то табак не окучивают.
В это время за скалой послышались конский топот и чьи-то голоса. Гуляра в замешательстве поднялась и, подхватив гугюм, поспешила домой. Рустем спрятался в орешнике над источником.
Шла война, джигиты уходили из деревни, и все труднее становилось многим семьям. Нужда заглянула и в дом плотника Саледина. Она заставила и Рустема пойти работать на табачные плантации Джеляла. В Бадемлике появились урядники и приставы. Волостное правление забирало у жителей рабочий скот, уводило коров. Рустем лишился Ак-Табана. Вся семья четыре месяца работала не покладая рук, урезывая себе в пище, чтобы скопить денег, и, наконец, купили клячу. Она была так худа, что можно было пересчитать все ребра, а тонкая шея чудом поддерживала костлявую голову. Саледин-ага маялся с беднягой, откармливал все лето, пока она не набралась сил.
Пришла осень, а за ней и зима. Нужда все теснее сжимала горло жителей Бадемлика.
А весною вновь зазеленели, зацвели леса в горах. Только они и радовали жителей.
Занятые с утра до вечера работой, Рустем и Гуляра редко видели друг друга. Он подстерегал Гуляру теперь на полевых тропах, в ярах, а в один из майских вечеров опять встретил у Теселли.
Увидев юношу, неожиданно появившегося из-за скалы, Гуляра растерялась.