Дойдя до подножья горы, солдат Храброн - необычайный храбрец, как о том свидетельствует его прозвище, - не захотел идти по дороге, а пошел напрямик, уверяя своих попутчиков - местных погонщиков, что если гора не уберется с его пути, так он сам переберется через нее, хотя бы ему и пришлось набить себе на лбу шишек о небесный свод.
Взобравшись на вершину, Храброн остановился в изумлении при виде бутылки, которая торчала на горе словно бородавка на носу. Храброн поднял бутылку и посмотрел ее на свет. Заметив внутри черта, который с годами так иссох и отощал, что больше походил на сушеную сливу, чем на самого себя, солдат удивленно проговорил:
- Что это за тварь такая? Что это за выродок там сидит?
- Это не тварь, а, извините за выражение, честный и достославный дьявол, - вежливо и скромно ответил пленник. - Козни предательницы-тещи (попадись она только мне в лапы!) заточили меня сюда на целых десять лет. Выпусти меня, доблестный воин, и я исполню все твои желания!
- Освободи меня вчистую от военной службы, - не задумываясь, потребовал Храброн.
- Будет исполнено, но прежде открой, поскорее вытащи пробку. Ведь это чудовищная несообразность: в наше смутное время загнать на дно темной бутылки первого смутьяна в мире!
Только принялся Храброн вытаскивать пробку, как страшная вонь ударила ему прямо в нос. Солдат чихнул и тут же поспешил снова заткнуть пробку, да так сильно хлопнул по ней, что зашиб нашего пленника, и тот взвыл от боли и злости.
- Что ты делаешь, подлый земной червь? Ты еще гаже и вероломнее моей тещи!
- Дело вот в чем, - заявил Храброн, - я ставлю новое условие; мне думается, служба, которую я тебе сослужу, стоит того.
- Каково же твое новое условие, гнусный освободитель? - простонал дьявол.
- Я хочу, чтобы за свое освобождение ты платил мне выкуп: четыре золотых в день до самой моей смерти. Пораскинь умом: ведь от этого зависит, где тебе быть - внутри или снаружи.
- Несчастный стяжатель! Клянусь Сатаной, Люцифером и Вельзевулом, у меня нет денег!
- Ого-го, - воскликнул Храброн, - здорово же ты нос задираешь! Так, дорогой мой, отвечают лишь министры финансов, а тебе, куманек, такой ответ не идет, да и мне он не подходит.
- Ну, если ты мне не веришь, - сказал черт, - выпусти меня, и я помогу тебе попытать счастья, как я уже делал это для многих других. Вот все, что я могу тебе пока обещать. Выпусти меня, тысяча бесов тебя побери! Выпусти!
- Какой ты скорый, - отвечал солдат. - Никто нас не гонит, да и, по правде говоря, не очень-то тебя ждут на белом свете. И заруби себе на носу: выпустить тебя я выпущу, но буду держать за хвост, пека ты не исполнишь своего обещания, а в противном случае - пеняй на себя.
- Ты... ты не доверяешь мне, наглец! - вскричал дьявол.
- Нет, не доверяю, - спокойно ответил Храброн.
- Твое требование оскорбительно для моего достоинства, - заявил пленник со всей напыщенностью и спесью, на какую только была способна эта сушеная слива.
- Ну, так я пошел, - молвил Храброн.
- Скатертью дорога, чтобы не сказать - ступай с богом! - отвечал лукавый.
Но, увидев, что Храброн взаправду уходит, пленник заметался в бутылке и завопил истошным голосом:
- Вернись, вернись, дружок!
А про себя прибавил: "Забодай тебя бык, нечестивый плут и мошенник!"
Вслух же продолжал:
- Пойди, пойди сюда, добрая душа, доблестный храбрый воин!
И снова про себя: "Не я буду, если не всучу тебе в тещи Мегеру или не спроважу тебя жариться на медленном огне!".
Услышав мольбы дьявола, Храброн возвратился и откупорил бутылку. Зять тетки Мегеры вылез на свет божий, как цыпленок из яйца: сперва показалась голова, потом туловище, а затем и хвост, за который, как дьявол ни старался его поджать, ухватился, не дожидаясь приглашения, солдат.
После того как бывший пленник, у которого занемели и затекли все члены, встряхнулся и хорошенько потянулся, они отправились в королевский дворец. Впереди вприпрыжку скакал дьявол, а следом за ним, крепко ухватившись за его хвост, шествовал солдат.
У королевского дворца черт сказал:
- Я сейчас вселюсь в принцессу, которую безумно любит ее отец-король, и она так взвоет от боли, что ни одному лекарю не удастся ее вылечить. Тут-то и явишься ты и предложишь исцелить принцессу за четыре золотых в день пожизненно, а я тем временем вылезу, принцесса выздоровеет, и наше дело будет в шляпе.