Когда по поводу выдающейся личности, из-за недостатка или пропуска фактов, накапливаются недоуменные вопросы — возникает естественное желание найти на них ответ. К серьезным попыткам восстановить пробел или объяснить загадочное явление нередко в таких случаях присоединяются досужие догадки и сенсационные «открытия». Иногда глубокие соображения и легковесные домыслы оказываются под одной обложкой. Нечто подобное происходит и вокруг имени Томаса Гарди.
В книгах Гарди обращало на себя внимание повторение одних и тех же психологических мотивов, схожих сюжетных ситуаций. Сам собой являлся вопрос: нет ли в этом автобиографического? В кратком предисловии к первому изданию «Джуда», рассказывая историю замысла и написания романа, Гарди отмечал, что «некоторые обстоятельства были подсказаны смертью одной женщины». Несколько лет назад было высказано предположение, что Гарди имел в виду свою кузину по материнской линии, Трайфену Спаркс. Они были тайно помолвлены, роман продолжался пять лет, в 1873 году произошел разрыв, а в 1890 году Трайфена умерла. Пятого марта 1890 года Гарди записал в дневнике, что, находясь в поезде, направляющемся в Лондон, он, под влиянием внезапного порыва, начал сочинять стихотворение, посвященное кузине. Шесть дней спустя она скончалась, и стихотворение появилось под названием «Мысли о Трайфене при известии о ее смерти». В этом стихотворении он называет Трайфену «утраченной наградой». Многие женские образы его романов созданы по ее подобию, и всего ближе это подобие в Сью Брайдхед — героине «Джуда Незаметного». Эти догадки, подкрепляемые ссылками на текст «Джуда» и отмеченное предисловие, на дневниковые записи и отдельные стихотворения, вызывают невольный интерес. Все же они остаются догадками, хотя и заманчивыми.
«Без фактов чувств не опишешь», сказано у Достоевского. Жизнь и «механика» чувств глубоко интересовали Гарди, как и всякого большого художника. Он брал факты из внешних наблюдений и щедро — из личного опыта, и главным его намерением было обнажить нутро фактов через их внутреннюю связь.
Назвав цикл лучших своих романов «романами характеров и среды», Гарди как бы формулой обозначил избранный им принцип художественной трактовки явлений — через характеры и среду в их отношениях. «Среда» у Гарди — это уклад жизни, условия существования в широком смысле, а также конкретные обстоятельства, воздействующие на личную судьбу. Сила и новизна Томаса Гарди сказывалась, в частности, в его стремлении и умении проследить всесторонне и как можно глубже связь характера с окружением локальным, оставившим на нем неизгладимую печать. И вместе с тем умение показать, что происходит, когда разрываются эти связи, когда человек попадает в незнакомую и чуждую ему среду и перед ним возникает необходимость самоопределения, и как личный выбор и убеждения человека отражаются на его судьбе.
Место действия своих романов Гарди назвал Уэссексом, и сами эти романы выходят на родине писателя под наименованием «уэссекских». К ним обычно прилагается карта с подробным обозначением топографии всего края, — собственно, даже не края, а целого мира, для обитателей которого город Кэстербридж, Блекмурская долина, Эгдонская вересковая степь значат так же много, как название любой из великих столиц или прославленных местностей.
В V–IX веках Уэссексом называлось королевство древних саксов, одно из семи существовавших тогда на территории Англии значительных королевств. Из всех семи наиболее прочным оказался Уэссекс, послуживший основой национального единения страны. Уэссекс Гарди располагается на той же исторической территории, в центре его — графство Дорсетшир с городом Дорчестером — Кэстербриджем уэссекских романов, неподалеку от которого, всего в трех милях, в небольшом селении Хайер-Бокэмптон родился Томас Гарди.
Уэссекс — многогранный и многозначительный образ, созданный поэтическим воображением на реальной основе общенациональной, местной и семейной истории в итоге непосредственных наблюдений и глубоких раздумий писателя над судьбой сельской Англии. Уэссекс — неповторимый мир и многовековой уклад, истоки которого обозначаются в далеком-далеком прошлом, а расцвет приходится на времена «старой веселой Англии», когда в национальной истории огромную роль играли вольные землепашцы, «гордые йомены». О них с особым чувством теплоты писал Шекспир, к которому Гарди обращается с неизменным постоянством — делает на него ссылки, цитирует, вспоминает не от случая к случаю, а хранит в памяти как живой образец. Шекспировские слова стоят в эпиграфе к роману «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», выражая пафос лирического отношения автора к героине. Сам Гарди в романе «В лесном краю» (1887), предшествующем «Тэсс» и «Джуду», рассказал драматическую историю «последнего йомена», как он назвал своего героя Джайлса Уинтерборна, обездоленного и бессмысленно погибающего, «последнего из могикан» старой английской деревни, простого парня, рыцаря любви и чести… Уэссекс — это прочная традиция, поэтически окрашивающая размеренный быт, это медленно, едва заметно от века к веку меняющийся ландшафт, это нечто устойчивое, глубоко вкоренившееся, не терпящее поверхностной прикрепленности к почве, чуждое кочевому настроению и суетности, каковые владеют теми персонажами Гарди, которые оторвались от Уэссекса или заранее противостоят ему. Уэссекс раскрывается перед читателем в трагическом столкновении с разрушающей его силой. Пользуясь словами поэта-соотечественника, Томаса Грея, Гарди метафорически называет ее «обезумевшей толпой». В переводе на язык социологической публицистики это будет означать «торгашество», «буржуазное хищничество» и целый комплекс индивидуалистических переживаний и вожделений, порожденных бытом капиталистического города. Конфликт, лежащий в сюжетной основе романов Гарди, само развитие сюжета, развитие всего цикла с усложняющейся от романа к роману проблематикой, в конечном счете определяется этим столкновением. Однако смысл всего происходящего, возбуждающий непосредственный читательский интерес, раскрывается через характеры.