Или такой флирт? Ну, естественно, думать, что я неотразим для женщин всех видов и типов, приятно. Но довольно глупо и излишне самонадеянно. А если и так, то… посмотрим. Чисто внешне она, конечно, не совсем человек. И крупновата… Но для романа без обязательств, с учётом долгого времени перелёта, возможного и небесполезного тренировочного времяпрепровождения — скорее да, чем нет. Но уточнить некоторые вопросы не помешает.
— Вообще — скорее «да», чем «нет», — честно ответил я.
— Тогда — пойдём…
— Я не обедал, — указал я последствие налёта на мое пропитание девицы. — И у меня к тебе есть несколько вопросов.
— Задавай уж, — с видом оказывающей благодеяние ответила она.
Я и задал и даже получил ответы в процессе перекуса. Итак, Зое — оборотень, полноценный, то есть превращается в животное полностью или частично, по желанию. Разума, обернувшись, не утрачивает (что для полных оборотней, насколько мне известно, редкость: судя по описаниям, они в обороте либо просто животные, либо, что хуже, животные, одержимые голодом и жаждой убийства), но насчёт того, в кого оборачивается… мялась, как девица. И даже покраснела, что как я успел понять, ей совершенно не свойственно.
— Змея я, с мехом! — наконец почти крикнула она, с вызовом смотря на меня. — Тоже смеяться будешь? Или предложишь придушить⁈
— Змея с мехом — так змея с мехом. Тесселис большой, и не такое бывает. Не самое странное из того, что я слышал и встречалось, — пожал плечами я, недоумевая. — А с чего смеяться-то?
— Да… ни с чего. Нормально и нормально, — повеселела она.
А я с трудом удерживал неприличную, недостойную джентльмена и просто оскорбительную улыбку, если не смех. Просто искусственная память «подкинула» мне этакий эвфемизм, очевидно задевающий Зое и распространённый, судя по её реакциям, не только в Мире, откуда пришла искусственная память. Просто «придушить волосатую змею», «подпустить удава» и прочее подобное — оказалось выражениями, связанными с мужским половым органом. Совершенно непристойно, но смешно.
Хотя агрессивная реакция моей собеседницы понятна, если подумать. Сама она оказалась членом наёмничьего отряда, нанимающегося на небольшие корабли Архипелага, оказывающие вооружённые услуги. Вроде бы даже не разбойники, а честные наёмники с сильными магерами и боевым инженером. Тем не менее, то, что превращающаяся в мохнатую змею дама в таком коллективе была объектом для остроумия — несомненно. Как не менее несомненно, что её это остроумие изрядно утомило и раздражало.
На Таино она оказалась в положении, сходном с моим: в процессе охраны торгового Воздушного Судна получила обширные и смертельные для не оборотня повреждения. Детали не описывала, но, например, не смущаясь задрала рубаху, продемонстрировав обмотанную тканью грудь, и розовую, явно свежую кожу на четверть торса в районе живота. То есть шрамов, по сути, не осталось — оборотничий организм прославлен регенерацией. Но обширность травмы представима и даже слегка пугает, как и вызывает сочувствие. Так вот, на Таино она вынужденно осталась для исцеления, но «дикие гуси», как поэтично называли наёмников без постоянного нанимателя, были именно «гусями», нуждались в «полёте». Так что отряд направился в сопровождение очередному торговцу, а Зое оставили средства и маршрут движения корабля нанимателя.
А с тренировками вышло занятно: купцы «глупостями не страдали», а их охранники или занимались своими обязанностями, или делали вид, что занимаются (непосредственно на Диастристе это так и было). Далее, тренировочный зал на Диастристе есть, команда даже им пользуется, но…
— Стрельбищем я и так пользуюсь, само собой. А зал для тренировок, который они называют гимнастическим, только для бега и прыгания годится. Тренироваться не с кем, — развела девица руками.
— Так пользуются же.
— Только атланты — придурки, — махнула Зое рукой.
И рассказала, что контактный бой атланты вообще не рассматривают как «бой». То есть есть у них борьба, даже бокс… И всё, этого, согласно атлантского «этоменталитета», хватает для защиты в редких случаях, когда такая защита понадобится. Всё остальное — дальнобойное оружие и мистические проявления различных видов и типов.
И, кстати, некоторую «общую» правоту этого признавал и я, и даже искусственная память. Из неё даже всплыла смешная поговорка, про воинов её мира, что некое холодное оружие, именуемое почему-то «лопата», понадобится воину в том случае, если он потерял или потратил весь боеприпас и оружие, да ещё и чрезвычайно удачливо нашёл на поле боя подобного себе раззяву.