Довольно неприятно, но закономерно: объединение новых Номов не всегда проходило мирно, разумные, населяющие Номы, были разные, подчас враждебные друг к другу на родине. Ну а с Ливием вообще все печально: толковой разумной жизни на материке нет, только редкие, вечно прячущиеся дикари. Но прячутся они от жуткой фауны и мистических тварей Ливия, а так-то могучие воины и мистики, судя по описаниям.
Ну а цивилизованному народу на Ливие делать нечего, разве что кормить собой различных тварей. И эгипанам, о которых я где-то встречал упоминания, в этом смысле повезло: многие виды на Тесселисе были истреблены полностью. Хотя не только, да и не столько тварями, сколько в междоусобицах.
Лестница тем временем давно была закреплена, и мы последовали на остров. Судя по количеству багажа, переданного троице матросами Диастриста, местными были все трое и добрались до конечной точки своего путешествия.
Чтобы не толкаться, мы с Зое отошли в сторонку, где довольная своей словесной победой наёмница продолжила прерванный разговор:
— Так пойдём выпьем, Фик? И кстати: про эгипанов я знаю, сильнейший магер отряда — рогатый и хвостатый, — ухмыльнулась она.
— Я не против твоего общества, Зое, — рассудительно ответил я. — Но предпочёл бы познакомиться с островом. К алкоголю я, признаться, не испытываю особой любви.
— Поня-а-а-атно, — ехидно покивала девица. — В бордель намылился! Ну там «моё общество» тебе… хотя есть варианты. Но не хочешь пить — дело твоё. А я в кабак! — задрала она нос.
А я с трудом боролся с подкинутыми искусственной памятью образами, насчёт «есть варианты». И непристойные-то какие! Не буду вспоминать, решил я, просматривая образы из памяти. Но в итоге справился с собой, а то мог бы и оконфузиться.
Впрочем, конфузиться было особо не перед кем: всё так же задравшая нос Зое гордо топала по набережной, а поплавок Диастриста и мостик на пристань были пусты. Впрочем, будь Зое тут рядом, доказывать, что бордели Те-Наму волнуют меня в последнюю очередь — я бы не стал. Не её дело, по большому счёту.
А вот что меня интересовало, помимо самого острова и его населения, так это библиотеки и книжные лавки, как я и интересовался у гоблина. Возможно, найду что-то интересное по механике. А возможно — по мистике. И пусть последнее понадобится не сей момент, но собрать свою небольшую библиотеку я имел твёрдое намерение. Масса мистических традиций вызывала интерес, потому что даже для меня, толком не знающего, что преподают в Академии Всех Чудес, понятно, что многое из встреченного неизвестно там.
Так что проводил я Зое взглядом и решительно пошагал на набережную. И первым делом направился по ней в сторону заинтересовавших меня пальм. Пусть интерес и праздный, но много времени его удовлетворение не займёт, а мне действительно интересно.
По дороге я оглядывался, поглядывал на здания и прохожих. И мои предположения ещё с корабля подтвердились: здания были аккуратные, даже самые бедные и не шпатлёванные, с зелёно-бежевыми бревенчатыми стенами. Ощущения «хижин» не возникало, а вот загородными коттеджами можно было назвать каждый второй дом Те-Наму.
А вот прохожие были очень и очень разными. Этим напоминая Таино: не было какого-то преобладающего вида, были и люди-человекообразные, и сидхи-сидхообразные, цверги, зверолюди… Масса различных типов и видов прохожих. Кто-то пробегал по мне равнодушным взглядом, следуя дальше. Кто-то, на удивление, смотрел недобро, хотя и не пристально: то ли механиков не любят, то ли просто злобные и дурные разумные. А кто-то улыбался и приветливо кивал.
И к одному кивнушему я и подошёл. Был это сатир довольно занятного вида: пожилой джентльмен, лет пятидесяти на человеческую половину. Ноги его покрывала густая, вздымающаяся облаками кудрявая белая шерсть. И такая же пушилась с двух сторон от строгой шляпы-котелка, ловко примостившейся между двумя небольшими рожками. А вот человеческий торс был заключён в отменно пошитый жилет с синей искрой и золотыми пуговицами. Белоснежная манишка охватывала шею, часовая цепочка пристойно, на четыре звена спускалась из часового кармана. А на запястьях размещались белоснежные же нарукавники с запонками. Венчал образ этого благообразного джентельмена простой моноколь, вставленный в левый глаз.
— Приветствую вас, мистер, — поклонился я сатиру. — Фиктор Хуманум, механик, к вашим услугам.
Подошёл я к нему по нескольким причинам. Первое: он, обернувшись на шаги, приветливо мне кивнул. Второе: перед тем, как обернуться, он неотрывно смотрел на эти самые пальмы, видно, что не как зевака, а как занятый делом разумный. Ну и, наконец, пожилые джентльмены, в большинстве своём, не против поговорить. И знают немало, так что кандидатура выходила лучшей из мной встреченных.