— Жаль, что о нас на родине не осталось даже легенд. Впрочем, мой народ никогда не отличался многочисленностью, а спастись смогли очень немногие. Я, уважаемый сэр, хобгоблин! — гордо произнёс он.
А я очень крепко призадумался, и, вроде бы, были легенды. Но про то, что этот вид оказался на Тесселисе, я не знал. Как и про то, что он спасался с Британики.
— Леди ждёт, — кивнул сэр Брин Зое, — Но вкратце могу вам поведать, сэр, историю своего народа.
И история оказалась крайне неприятной. А именно, подозреваю, что острая фаза войны с сидхами и последующие жертвы начались с того, что в Ириу, коренных землях сидхов на Британике, произошёл разрыв Грани, и появился небольшой Ном. А пришли на Тесселис люди, причём те самые «дети Дану», которые по их мифам изгнали сидхов из холмов.
Новый Ном оказался небольшим, обитатели его были практически поголовно истреблены, за исключением немногих хобгоблинов, смогших спастись. И покинувшим Британику в понятном ужасе: не успели они пережить и осознать последствия перехода через грань, как оказались в центре резни своих добрых соседей — детей Дану, и своих сородичей.
На данный момент исконно бриттские хобгоблины немногочисленны и обитают на островах Архипелага. При этом малоизвестны: от природы этот вид — домоседы, что сообщил и сэр Брин, и заложено в самом названии этого вида.
Кстати, историю я знал весьма неплохо, и если соотнести сроки, то выходило что появление этого Нома подтолкнуло сидхов от вялотекущего военного конфликта к решительному наступлению, которое чуть не стало гибелью людей на Британике. И причина — этот Ном. Похоже, сидхи просто… испугались. А нет ничего более страшного, чем испуганный разумный, особенно если это целый мистический вид.
И да, гоблины оказались родственны хобгоблинам и наоборот, что признал сам сэр Брин.
— Но мы отнюдь не такие прощелыги, сэр, смею вас в этом заверить! — горячо заявил он, с чем я не стал спорить.
Хотя, несмотря на некоторую взбалмошность, сказать, что все встреченные мной гоблины были «прощелыгами» — точно не выдет.
— Ты скажи, Доран: он подходит? — вдруг подала голос Зое, молчавшая всё время четверть-часового рассказа, причём указывала она явно на меня.
— Да, леди Лузильян, сэр Хуманум вполне подходит, — ответил сэр Брин.
— А для чего я «подхожу», не расскажите?
— Конечно, чтобы владеть «Альбатросом», сэр!
И тут выяснилась такая вещь, что Зое всё же активно искала путь с острова. И логичный (о котором я узнавал без её ведома) вывод, что Ном Крепости может покинуть только варрик — она сделала. Просто взять этот варрик, да ещё с пилотом, было невозможно. Вопрос я уточнил с пристрастием, и никто отпускать пилота с военным варриком не собирался, ни за какие деньги. Не говоря о том, что в Крепости было мало самоубийц, готовых преодолеть несколько Граней Номов подряд на варрике. Точнее, таких вовсе не было среди пилотов. И вот, эта девица выискала хобгоблина, который служил раньше в Крепости, так ещё и выкупил варрик в личную собственность!
— Сам я уже не летаю, сэр. Возраст, силы не те, — вещал Брин. — Первые годы после отставки — да, собирал, поднимался в небо. А сейчас даже сил на сборку почти не осталось. И куда Альбатросу дальше? В море, как и мне? Это не дело, сэр! Так с боевыми товарищами не поступают, а он мне именно товарищ и друг!
— Это, сэр Брин, я понимаю. Вот только я — не магер.
— То, сэр Хуманум, что вы — не обученный магер, леди Лузильян мне сообщала. Только в чём препятствие?
И тут выяснилась такая занятная деталь работы Факела Трисмегиста. Это был не Очаг, не что-то такое. Это выходил полностью автоматический артефакт, принцип действия был таков: он использовал мистический канал подключённого к нему мистика для полёта и, при приближении к Грани Нома — преодоления Грани. Подозреваю, опасность и вредоносное воздействие Факелов не в последнюю очередь связано с этой автоматизацией — Факел «проталкивал», высасывал через одарённого поток мистических энергий, не обращая внимание на возможность эти энергии проводить. В некотором смысле травмируя и обдирая мистическую, да и физическую составляющую пилота. Мало того, есть у меня ощущение, что при переходе через Грань, мистическая «пропускная способность» не слишком сильных мистиков исчерпывалась, несмотря на вытягивающий их, как насос, Факел. И данный механизм сжигал в мистическом пламени всё, что было доступно. Ту самую «душу», мистическую часть разумного, что и приводило часто летающих пилотов к прискорбному состоянию. Не часто летающие — действительно тренировались и развивались как мистики, хотя довольно самоуничтожительным способом, пусть и действенным. Вот только я, несмотря на то, что Зое мне подруга, никак не собирался «сжигать душу».