Конечно, она подозревала, что кое-кто просто использовал тот промах как повод для выведения ее из игры. Но стоило ей подумать о разнице между тринадцатилетним, которого она не смогла пристрелить, и второй жертвой Лос-анджелесского Серийного Убийцы, Квортер Квин, и все ее переживания превращались в бред.
Мисора не обладала сильным чувством справедливости.
Она не считала себя выше морально или этически.
Она не была склонна к философским рассуждениям.
Она находилась там, где находилась, потому что вся ее жизнь прошла подобно прогулке по незнакомому городу. Если бы пришлось прожить ее заново, Мисора была уверена, она бы оказалась в совершенно ином месте. Если бы кто-то спросил ее, почему она пошла в ФБР, она бы ни за что не смогла ответить.
Ей это удавалось, но все исходило от ее способностей.
А не желаний.
- А что если убийца ребенок? – подавленно бормотала Мисора.
- Тринадцать… только тринадцать…
Она положила пистолет рядом, проверив предохранитель. Следующей пошла пара наручников для убийцы, также преподнесенная Рюдзаки. Она сидела в двухкомнатных апартаментах номер тысяча триста тринадцать, где жила Блэкбэрри Браун, и единственной комнатой с защелкой была комната напротив входной двери. Девятью этажами ниже, в номере четыреста четыре, Рюдзаки тоже ждал появления убийцы, заняв место Блюзхарпа Бэбисплита. Он заявил, что силен, однако выглядел таким подозрительно щуплым, что она весьма и весьма беспокоилась. Он вел себя так уверенно, когда они встретились прежде чем разойтись по комнатам, но… сомнения оставались при ней.
На этом этапе Мисора понятия не имела, в какую из комнат убийца, человек, которого L назвал "B", решил наведаться: сюда или к Рюдзаки? Она мозговала над проблемой каждую свободную секунду, но, честно говоря, не могла прийти к чему-то, хоть отдаленно напоминающему заключение. Вдобавок ее с самого третьего места преступления все еще грызла тема времени суток… но сейчас волноваться об этом не было смысла. Все, что имело значение – это убедить себя в том, что он придет именно сюда, убивать Блэкбэрри Браун, и потом действовать по ситуации. Нельзя было позволять себе тратить время на беспокойство о жильцах. Или можно было расценить это иначе: "В" придет за ней… вместо L.
Она взглянула на часы.
Цифровой дисплей на стене показывал девять утра. Ровно.
Девять часов худшего двадцать второго августа минули. Осталось всего пятнадцать. Спать не хотелось – она привыкла оставаться на ногах по меньшей мере двадцать четыре часа. Нельзя было даже отлучиться в ванную. Рюдзаки посоветовал ей быть начеку, она должна была среагировать точно в тот момент, когда дверь в комнату откроется. Но подходило время очередного звонка L. Она вынула из сумки телефон и набрала номер согласно инструкциям, убедившись, что дверь закрыта и шторы опущены.
- L.
- Мисора. Тут ничего не происходит. Я поговорила с Рюдзаки, у него тоже ничего. Никаких знаков, ничего необычного. Мне начинает казаться, что мы тут уже черт знает сколько.
- Ясно, не расслабляйтесь. Ваша поддержка на позициях вокруг кондоминиума, как я и обещал, но если что-то случится, они недостаточно близко, чтобы примчаться немедленно.
- Я знаю.
- Несколько минут назад я отправил еще двоих непосредственно в здание. Я не был уверен, доберутся ли они вовремя, но погода оказалась на нашей стороне. Нам пока везет.
- Э? Но это значит…
Чтобы не спугнуть убийцу суетой, они даже не устанавливали в комнатах ни камер, ни жучков. Они не могли рисковать быть раскрытыми.
- Не беспокойтесь. Шансов, что убийца их заметит, нет. Один из них профессиональный работник под прикрытием, а другой профессиональный взломщик. Я не могу сказать вам больше, поскольку вы агент ФБР, но, если конкретнее, мошенник и вор. Их посты неподалеку от каждой из комнат.
"Мошенник и вор"? Что он несет? Это что, шутка?
- Итак, Мисора Наоми, - сказал L, сворачивая разговор, однако Мисора поспешила вклиниться:
- Эм, э, L… - она запнулась, не зная, может ли она задать этот вопрос. – Вы знаете убийцу, верно?
- Да, как я и говорил. Это В.
- Я не в этом смысле… я имею в виду, вы его знаете лично?
Шестнадцатого L упомянул, что всегда знал о том, что убийца – В, так что она давно догадывалась, но пару дней назад он сказал кое-что, превратившее ее догадки в уверенность. Сделайте все, чтобы поймать убийцу. Величайший детектив столетия, L, никогда бы не просил о таком ради обыкновенного маньяка. И, поскольку его имя было в одну букву длиной…
- Да, - согласился электронный голос.
Вроде, не имея ничего против такого вопроса.
- Но Мисора Наоми, пожалуйста, держите это в строжайшей тайне. Подкрепление вокруг дома и мошенник с вором внутри не поставлены в известность о деле, над которым работают. Так для них будет лучше. Поскольку вы спросили, я ответил, но, вообще-то говоря, вам тоже лучше бы этого не знать.
- Поняла. В любом случае, кем бы ни был В, он опасный преступник, уже забравший жизни трех людей без единой на то причины. Но я хотела спросить.
- Что?
- Вы знаете преступника, но ничего не можете с ним сделать?
Это было…
С точки зрения Мисоры Наоми это было равнозначно вопросу, можете ли вы застрелить ребенка.
- Я ничего не могу с ним сделать, - сказал L. – Если быть абсолютно точным, я даже не знаю В. Он просто является тем, кого я опасаюсь. Но ничего из этого не влияет на мою беспристрастность. Конечно, мне было интересно это дело, и я взялся за него потому, что знал убийцу. Но это не повлияло ни на процесс расследования, ни на примененные методы. Мисора Наоми, я не могу смотреть на зло сквозь пальцы. Единственное, в чем я заинтересован, это справедливость.
- Только… справедливость? – хрипло выдохнула Мисора. – И… остальное неважно?
- Я бы так не сказал, но остальное не приоритет.
- Вы не простите никакого зла, чем бы оно ни было?
- Я бы так не сказал, но остальное не приоритет.
- Но…
Как тринадцатилетняя жертва.
- Есть люди, которых правосудие спасти не может.
Как тринадцатилетний преступник.
- Есть люди, которых зло может спасти.
- Есть. Но даже если так, - сказал L. Интонации его искусственного голоса ни на йоту не изменились, вежливо убеждая Мисору. – Справедливость могущественнее чего-либо.
- Могущественнее? Под могуществом вы имеете в виду силу?
- Нет. Я имею в виду доброту.
Он произнес это так легко. Мисора почти выронила телефон. Величайший детектив столетия, L. Детектив правосудия, L. Раскрывающий любое дело независимо от его сложности…
- Я не поняла вас, L.
- В самом деле? Ну, я рад, что мы это прояснили.
- Я вернусь к работе.
- Очень хорошо.
Она убрала телефон и прикрыла глаза. Ффух.
Лед выдержал. Она не провалилась.
Она просто услышала слово, попавшее в ноту. Ей сказали то, что ей нужно было услышать. Возможно, ей просто манипулировали.
Ни одна проблема не разрешилась. Сомнения никуда не делись. Решимости все еще недоставало. Но она чувствовала, как что-то переменилось, хотя до завтра все, конечно, вернется на свои места. Но даже если так, прямо сейчас она не собиралась принимать скоропалительных решений. Когда ее отстранение закончится, она снова вернется в ФБР. Мисора встрепенулась. И убийца из этого дела может стать милым сувениром.
"Так, в течение часа нужно позвонить Рюдзаки… надеюсь, он в порядке."