— L.
— Мисора. Тут пока ничего не происходит. Я только что говорила с Рюзаки, и у него там тоже всё спокойно. Ничего из ряда вон выходящего. Мне начинает казаться, что мы здесь застряли надолго.
— Я понимаю. Не теряйте бдительности. Как я уже говорил, люди, которые вас прикрывают, распределены вокруг дома, но в случае чего они не настолько близко, чтобы прийти на помощь немедленно.
— Я знаю.
— Но вдобавок к ним я отправил ещё двоих людей, которые будут находиться в доме. Я не знал, доберутся ли они до места вовремя, но погода оказалась на нашей стороне. Нам повезло.
— А? Но… это значит…
Чтобы не спугнуть убийцу, они даже не установили камер слежения или жучков в квартирах, а тем более в здании — и у людей, которые их прикрывали, тоже ничего не было. Они не могли рисковать быть замеченными.
— Не волнуйтесь. Убийца не сможет их распознать. Один из них — профессиональный шпион, а другой — профессиональный обманщик. Большего я сказать вам не могу, поскольку вы агент ФБР, но, если коротко — вор и мошенник. Один из них будет дежурить у одной квартиры, другой — у другой.
— Вор… и мошенник?
О чем он говорит?
Это что, такая шутка?
— Ну что ж, Наоми Мисора… — сказал L, очевидно, собираясь закончить разговор.
Но она поспешно произнесла:
— Э-э, L… — и неуверенно запнулась, не зная, можно ли ей задать этот вопрос или нет. — Вы… вы ведь знаете убийцу, да?
— Да, как я уже сказал. Это Б.
— Я не про то… я имею в виду — вы с ним знакомы?
16-го числа L сказал, что он с самого начала знал, что убийца — Б, и с тех самых пор ей это было тоже, в общем, известно, но два дня назад L добавил нечто, от чего её догадка уступила место убежденности. Делайте что угодно, но, пожалуйста, поймайте убийцу. Величайший детектив столетия L никогда бы не сказал такое о рядовом, неопределенном серийном убийце. А то, что его имя состояло всего из одной буквы…
— Да, — подтвердил синтетический голос.
Как будто он и не возражал против такого вопроса.
— Но, Наоми Мисора, пожалуйста, сохраните это в строжайшей тайне. Ни людям, которые расставлены вокруг дома, ни вору и мошеннику, которые сейчас внутри, не было сказано, над каким делом они работают. Им лучше не знать. Поскольку вы спросили, я не против сказать это вам, но вообще-то вам тоже лучше было бы этого не знать.
— Я понимаю. Всё равно, в любом случае, кем бы ни был этот Б — он опасный преступник, лишивший жизни троих людей без всякой видимой причины. Но я хотела спросить вас ещё кое о чём.
— О чём?
— Вы знаете убийцу, но вы не имеете к нему никакого отношения?
Это было…
… для Наоми Мисоры это было почти то же самое, что спросить, можно ли выстрелить в ребенка.
— Я не имею к нему отношения, — сказал L. — Если быть совсем точным, я даже не знаком с Б. Мне просто известно о его существовании. Но это никак не влияет на мое решение. Конечно, я был заинтересован в этом деле и взялся расследовать его, потому что знал, кто убийца. Но это не изменило ни методов моего расследования, ни способов, которыми я его вел. Наоми Мисора, я не могу смотреть сквозь пальцы на зло. Я не могу простить его. И неважно, знаю ли я человека, который его совершает, или нет. Меня волнует лишь справедливость.
— Лишь… справедливость… — выдохнула Мисора. — Тогда получается… всё остальное не имеет значения?
— Я бы так не сказал, но всё остальное не главное.
— Вы не простите никакого зла, неважно, в чем оно заключается?
— Я бы так не сказал, но это не главное.
— Но…
Как тринадцатилетняя жертва.
— Есть люди, которых не может спасти справедливость.
Как тринадцатилетний преступник.
— А есть люди, которых может спасти зло.
— Да, есть. Но тем не менее, — сказал L, и его голос ничуть не изменился.
Как будто он ненавязчиво убеждал Наоми Мисору.
— Справедливость могущественнее, чем что-либо другое.
— Могущественнее? Под могуществом… вы подразумеваете силу?
— Нет. Я подразумеваю доброту.
Он сказал это так легко.
Мисора чуть не выпустила из рук телефон.
L.
Величайший детектив столетия, L.
Детектив на страже справедливости, L.
Который раскрывал любое дело, каким бы трудным…
— … Я не так понимала вас, L.
— Правда? Ну что же, я рад, что мы с вами всё выяснили.
— Я возвращаюсь к работе.
— Замечательно.
Она сложила телефон и закрыла глаза.