0, РАННЕПЕРМСКИЙ
I, НИЖНИЙ
ДЕЙНОЦЕФАЛОВЫЙ
КОМПЛЕКС
––––––––––––––––––––––––––—
II, ВЕРХНИЙ
ДЕЙНОЦЕФАЛОВЫЙ
КОМПЛЕКС
III, по мнению Ефремова,
НЕИЗВЕСТНЫЙ ПЕРЕХОДНЫЙ КОМПЛЕКС
IV, СЕВЕРОДВИНСКИЙ
ПАРЕЙРАЗАВРОВЫЙ КОМПЛЕКС.
Дальнейшие исследования (Чудинов, 1969, 1983, 1987; Чудинов, Очев, 1975; Очев, 1976) в принципиальном плане подтвердили верность схемы Ефремова. В результате сформировалось представление о наличии трех основных комплексов - очерского, ишеевского и северодвинского, с приблизительным соответствием низов первого самым верхам пеликозавровых фаун Северной Америки, второго - зоне Tapinocephalus Южной Африки, и третьего - верхним зонам перми Карру.
Значительную роль в изучении пермских тетрапод региона сыграли работы соратников Ефремова Алексея Петровича Быстрова, Елены Дометьевны Конжуковой, учеников Бориса Павловича Вьюшкова, Петра Константиновича Чудинова. Следует особо упомянуть написанную в значительной степени по материалам отечественной коллекции тетрапод перми и триаса, к сожалению, почти забытую книгу профессора Военно-Медицинской Академии А.П. Быстрова “Прошлое, настоящее и будущее человека” (1957, Л.: МедГиз) -своеобразный взгляд блестящего анатома, палеонтолога, врача на эволюцию тетрапод и становление морфотипа человека.
Одним из важнейших открытий этого времени были раскопки крупнейшего местонахождения Очер, предпринятые в 1957-1960 годах П.К. Чудиновым. Раскопки доставили совершенно уникальную коллекцию остатков древнейшего слоя терапсид поздней перми, неизвестного до того времени и находящегося в интервале между известными раннепермскими фаунами и хорошо изученными гондванскими Южной Африки.
За последние десятилетия были детально переизучены многие старые материалы из богатейших собраний Палеонтологического института и Саратовского Государственного университета, проведен ряд весьма результативных полевых раскопок, доставивших новые коллекции, детально исследованы многочисленные разнообразные по генотипам местонахождения тетрапод, монографически обработаны почти все важнейшие группы тетрапод поздней перми Восточной Европы - брахиопоидные (Шишкин, 1973) и эриопоидные (Губин, 1991) лабиринтодонты, парарептилии (Ивахненко, 1987), низшие терапсиды (Чудинов, 1983) и териодонты (Татаринов, 1974а; 1976). Была выявлена и изучена одна из ключевых групп для биостратиграфии и детализации поздних комплексов - хрониозухи; впервые Jugosuchus Hcharevi Riabinin был упомянут в списках фауны парейазавровой зоны как nomen nudum (Efremov, 1940c; Ефремов, 1941). Это название далее употреблялось в списках форм (Ефремов, Вьюшков, 1955; Olson, 1957) но рукопись А.Н. Рябинина 1938 года с описанием этой формы была обнаружена в фондах всесоюзного НИГеологического института, подготовлена к печати и опубликована М.А. Шишкиным только в 1962 г (Рябинин, Шишкин, 1962). Необычные панцирные щитки были описаны Б.П. Вьюшковым в кандидатской диссертации, в рукописи “Фауна Пронькинского местонахождения и некоторые вопросы тафономии и стратиграфии верхнепермских отложений Европейской части СССР”, отпечатанной на ротапринте (1950 г., тираж 120 экз.). Отсюда семейство Chroniosuchidae вошло в сводку (Ефремов, Вьюшков, 1955), но оно было опубликовано только в 1957 году. Лишь после работ Г.И. Твердохлебовой (1967, 1968) стало ясно что все это одна очень необычная группа поздних антракозавров (Ивахненко, Твердохлебова, 1980) и монографически они были обработаны В.К. Голубевым (2000).
Существенно пополнились списки форм, изучены диссорофиды, лантанозухи, никтеролетеры, аномодонты-галеопиды, болозавры, примитивные текодонты, скалопозавры и многие другие.
ГЛАВА 3
Построение систематической схемы для ископаемых тетрапод обычно проводится при помощи сравнительноморфологического метода, по выявляемым признакам или структурам, позволяющим сравнивать между собой конкретные формы и группы. Однако морфологическое изучение, как нам кажется, дает возможность не только выявить “апоморфные” и “плезиоморфные” признаки (что делается обычно достаточно интуитивно и предположительно), но и высказать определенные соображения по образу жизни (часто не на меньшем уровне предположительности). Последнее позволяет подходить к ископаемым формам не как к чистым объектам для классификации, но, скорее, как к реконструированию реальных животных, некогда обитавших на Земле. Естественно, такой подход требует учета и времени существования, и места распространения животных, что далеко не обязательно при построении кладистических схем. Не вдаваясь в подробности достоинств и недостатков различных подходов к построению системы, скажем, что именно такой метод нам представляется единственно приемлемым для решения поставленных в данном исследовании задач.