- Мне больно, - прошептала англичанка. На глаза ей навернулись слезы.
Синухет ослабил хватку. А потом за талию привлек Беллу к себе.
- Поклянись, - повторил хозяин, обнимая ее.
- Я полюбила тебя, мой добрый господин Синухет, - прошептала Белла и улыбнулась, ощутив благодарную ласку египтянина. - Я всем сердцем люблю нашего сына.
Она зажмурилась, набираясь отваги. В этом ей нельзя лгать!
- Но я по-прежнему хочу вернуться… однако знаю, что это невозможно.
Синухет резко отстранил ее от себя, глядя в лицо.
- Я не утверждал, что это невозможно, - неожиданно сказал египтянин. - И не говорил, чтобы ты перестала хотеть! Я говорил, чтобы ты не пыталась вернуться, когда мы будем в Уасете!
Белла поняла его.
- Это слишком опасно, - сказала она.
Синухет давно рассказал ей про несчастную Хапимерит и про Тамин; но Белла и без того понимала, насколько ей опасно попытаться проникнуть в Ипет-Исут снаружи.
***
Они снарядили две лодки, как египтянин путешествовал и раньше, - в первой плыл Синухет со своей женщиной и ребенком, во второй их слуги, Реннефер и помощница Беллы. По дороге на юг отец и мать вдвоем занимали сынишку, показывая то разукрашенные лодки, то лягушек и уток в камышах, то рыбацкие хижины на берегу. Синухет, как настоящий педагог, называл все эти предметы на родном языке; Белла пока еще не смела сразу же повторять за своим господином по-английски, чтобы не спутать мальчика. Но когда они с сыном были вдвоем, мать разговаривала с ним по-своему.
Сетеп-эн-Сетх хорошо переносил путешествие; только когда жара усилилась, начал капризничать. Белла укрывала мальчика под навесом, и он спал по целым часам.
Прибыв наконец в Уасет, они остановились в храме Мут, супруги Амона, - почитаемой в городе богини, которая покровительствовала жене Синухета. Храм соседствовал с Ипет-Исут, но Белле в нем жилось гораздо спокойнее.
Синухет один навестил старшего сына, потом Тамин, которая оказалась дома. Жрица Амона тоже отправляла свои обязанности без мужа - пела для бога во время мистерий, участвовала в процессиях. Ребенка они так и не зачали.
Похоже, между нею и Имхотепом не возникло за это время любви, только телесная близость, удовлетворявшая обоих, и понимание двух жрецов. Что ж, и это немало.
Однажды Синухет явился к Белле очень возбужденным.
- Мы приглашены в дом его величества! Во дворец! - воскликнул египтянин.
Белла испугалась. Она настолько привыкла к затворничеству, что уже забыла, как ждала чего-то подобного.
- Мы приглашены?.. Почему? Ведь фараон даже не знает нас!
- Госпожа Тамин посодействовала, - ответил Синухет. - Царь устраивает большой прием, на котором будут жрецы Амона, Перхор и его дочь. Моя жена бывала при дворе, а я приглашен в первый раз, - прибавил он, сам не свой от гордости.
- И я увижу фараона? Я боюсь, - сказала Белла дрогнувшим голосом.
Синухет засмеялся.
- Не бойся, наш владыка щедр и любит радовать тех, кто под его рукой! На приеме будет много разных женщин, и чужеземки тоже. Только не забудь пасть ниц, когда его величество войдет в зал.
Белла перевела взгляд на сынишку.
- А как же он? Куда его девать во дворце?..
- Во дворце живет множество детей, - Синухет пожал плечами. Он, похоже, был опьянен успехом. - А если тебе страшно взять сына, можно оставить его у Тамин.
- Что ты говоришь! - ахнула Белла.
Синухет снисходительно улыбнулся.
- Тамин давно знает о тебе. И мы пойдем вместе, - напомнил египтянин. - Думаю, Тамин устроила это, желая познакомиться с тобой.
Белла опустила голову. Она и сама так подумала почти сразу…
- Хорошо, - сказала англичанка. Будь что будет.
Она посмотрела на Синухета и улыбнулась. Почему бы не попытаться получить удовольствие от приключения, если все уже решено!
- Благодарю тебя, господин.
И на фараона посмотреть совсем не худо. Пусть даже Сетеп-эн-Сетху еще только два года с небольшим.
Тамин сразу же напомнила Белле госпожу Мути, но почему-то больше располагала к себе. Может быть, потому, что с Тамин пленнице не приходилось соперничать. В поведении Тамин сочетались любезность и отрешенность, которые англичанка заметила у всех жрецов Черной Земли.
Но Тамин позволяла себе с ней ту интимность, которую может допустить только женщина. Белла не успела опомниться, как стала рассказывать жрице о себе вещи, известные одному Синухету.
Но почувствовав, что может отпугнуть гостью, хозяйка внезапно перевела разговор на ее сына. Спросила, где они хотели бы оставить Сетеп-эн-Сетха, пока гостят во дворце.
- Это может быть несколько дней, - предостерегла Тамин. - Неизвестно, как долго Сети пожелает занимать вас, а уходить без приказа нельзя.
Белла никак не рассчитывала на несколько дней! Как кормить сына, как следить за ним? Она беспомощно взглянула на Синухета.
- Что же делать?
И тут Тамин улыбнулась и, склонившись к брату мужа через свой столик, коснулась его руки.
- Можете взять ребенка во дворец, и служанку тоже. Многие придворные женщины делают так. Ваш сын поживет в гареме с женщинами фараона.
Белла открыла рот, но от замешательства ничего не могла сказать. Она снова посмотрела на господина.
У Синухета взволнованно задрожал подбородок.
- Но зачем? - воскликнул он.
Жрица подняла голову.
- Если великий царь, да будет он жив, здрав и невредим, заметит тебя, он может пожелать увидеть твоего сына, - сказала она. - Если нет, ты ничего не потеряешь. А если да, ты можешь потерять очень много, Синухет.
Белла поняла, что это совет опытной женщины.
- А вдруг дитя заболеет? - произнесла англичанка. - Ведь там, где так много детей, наверное, часто бывают болезни!
Певица Амона склонила голову.
- Ты права. Но сейчас лихорадки нет, иначе все бы уже знали.
Белла подумала, не сообщается ли жена Имхотепа с женщинами из царского гарема. Почему бы и нет? Они ведь приходят в храм Амона, как и простые женщины Уасета!
Тут англичанка почувствовала устремленный на нее взгляд Синухета.
- Ты мать, и ты знаешь свое сердце. Если ты сейчас скажешь нет, мы оставим сына дома, - серьезно сказал ее господин.
Белла облизнула губы и наконец произнесла:
- Возьмем его, я согласна!
* Буто - центр культа змеи Уаджет (“Зеленой”), олицетворявшей власть фараона.
========== Глава 63 ==========
Приглашение передали заблаговременно, за четыре дня, - чтобы и царские гости, и сам солнцеликий хозяин подготовились должным образом. Перед тем, как отправиться во дворец, Синухет осуществил свою давнюю мечту. Прошелся с Беллой по большому рынку, выбирая для нее и для себя подобающие случаю наряды.
У нее были неплохие драгоценности, но одежду Белла до сих пор не могла ни выбрать, ни оценить должным образом. У египтян отсутствовала “мода”, к которой она привыкла у себя, - понятие о костюме не менялось очень, очень долго; но многие мелочи могли выдать людей из захолустья и вызвать насмешки и преувеличенное внимание к ним.
Сам Синухет и, тем паче, Белла очень скоро потерялись бы среди обилия товаров. Особенно когда торговцы старались перекричать друг друга, привлекая самых выгодных покупателей. Но на выручку к ним опять пришла Тамин.
Жрица захватила из дома носилки для себя и для Беллы, и, пока могучие покорные носильщики пробирались между крытых рядов, Тамин зорко присматривалась к товарам. Время от времени она приказывала остановиться. Первая сходила на землю - и, найдя предложенное достойным внимания, подзывала своих спутников.
Белла вспоминала, как бывала с Аббасом Масудом на каирской толкучке, но даже в мусульманском Египте ей не было так страшно, как тут. Синухет, единственный, за кого она могла держаться и кому довериться в этом мире, - и он понимал ее мало. А уж прочие покупатели, столпившиеся на рынке Уасета, меднозагорелые египтяне, черные нубийцы, рыжеволосые, как ее сын, финикияне, косматые евреи - они казались Белле невиданными зверями, от которых ее защищает укротитель.