Наконец они остановились перед окованными бронзой и золотом воротами садов бога. Хаи уже начал плакать от усталости на руках у няньки, а у Беллы во рту пересохло как в пустыне. Ноги горели, несмотря на деревянные подошвы сандалий.
Она испытала мимолетный испуг при виде рослых откормленных воинов Амона, вооруженных ножами, мечами и копьями. Один из таких профессиональных убийц напал на нее, теперь Белла это знала точно.
Но над всем преобладало желание наконец оказаться в собственном доме, уложить сына, сесть и вытянуть натруженные ноги.
Здесь, на границе владений великого бога, Реннефер и остальные мужчины распрощались с ними. Реннефер низко поклонился Тамин и Белле, и они ушли. Белла опять ощутила себя осиротевшей. С нею осталась только Тамин, ее единственная опора в этом огромном городе!
Когда ворота открылись, Тамин потребовала, чтобы им прислали носильщиков. Вскоре явились слуги в одних набедренных повязках, которые взяли узлы и сумки.
Сады Амона не обманули надежд Беллы - тени и зелени оказалось намного больше, чем в саду Синухета. Женщины шли по вымощенной плитами дорожке между кустов терновника, их накрывали перемежающиеся тени акаций, пальм и смоковниц, и Белле казалось, что они здесь одни. Потом она заметила согбенные силуэты людей вдали, которые передавали друг другу полные бадьи.
- Рабы. Они поливают деревья, это нужно делать постоянно, - объяснила Тамин.
Жрица улыбнулась, видя выражение Беллы.
- Когда что-то прибавляется у тебя, это отнимается у других, - сказала египтянка. - Такова Маат. Или в твоей стране все иначе?
Белла, забыв об осторожности, хотела горячо ответить, что в ее стране все совсем по-другому. Потом вспомнила грубых, обозленных рабочих Ист-Энда и промолчала.
- Наши рабы получают ровно столько, сколько им нужно, - сказала Тамин. И больше они это не обсуждали.
Белла заметила несколько разбросанных среди деревьев домов, кирпичных и одноэтажных, но, похоже, добротных. Они свернули с мощеной дороги на тропинку между пальм, потом повернули направо и вышли к дому, точно к жилищу лесной колдуньи из сказки. Домик был обнесен низкой глинобитной оградой, и они вошли через приоткрытую калитку. Наверное, запереться тут было нельзя…
Белла не успела даже разглядеть свое новое убежище, потому что с каменной скамейки перед домом поднялся бритоголовый мужчина в белом калазирисе, перехваченном на животе повязкой.* К удивлению Беллы, Тамин склонилась перед ним, а потом этот жрец заключил ее в объятия.
Когда они оба повернулись к ней, Белле стало ясно, что перед нею отец и дочь. Старый жрец был среднего роста - Тамин, высокая для женщины, была ростом почти с него; они походили друг на друга лицом и улыбкой, но Белле показалось, что отец Тамин добрее и не так проницателен, как его дочь.
Хотя это впечатление могло быть обманчиво.
- Это Перхор, мой достойнейший отец и покровитель, - сказала жрица.
Белла низко поклонилась.
- Ты Небет-Нун, - утвердительно произнес Перхор тихим и хриплым старческим голосом. Он слегка наклонил голову. Потом, никак не показывая своего отношения к англичанке, перевел взгляд на ребенка, которого несла Уаджет.
- Твое дитя устало. Внесите его в дом, там все готово, - сказал Перхор.
Белла догадалась, что он хочет остаться с дочерью наедине. Она сделала знак Уаджет, и они вошли, невольно робея и пригибаясь.
Дом, состоявший из четырех комнат и разделенный посередине коридором, оказался действительно уже обставлен. В спальне, куда они ступили, на полу была постелена свежая узорная циновка, на кровати чистые простыни и подголовник из слоновой кости, который использовался вместо подушки. В углу была приготовлена колыбелька. На столике горела лампа и стояла в раскрытом позолоченном ковчежце статуэтка Амона.
Белла присела на кровать.
- Дай мне ребенка, - устало улыбаясь, сказала она Уаджет. - И вели, чтобы наши вещи внесли в дом.
Ей хотелось поскорее заместить всеведущего и всеприсущего Амона своим талисманом.
Она дала малышу грудь, и он принялся жадно сосать. Очень хотелось помыться и искупать ребенка, но Белла понимала, что с этим придется подождать.
Когда ее сумку с деревянной кошкой внесли в комнату, Белла неожиданно поняла, что убрать статуэтку Амона не посмеет. Но она не успела ничего здесь осмыслить. Когда Хаи наелся и мать передала его Уаджет, вошла Тамин.
- Ребенок спит? - тихо спросила она.
- Засыпает, - шепотом ответила Белла.
Тамин кивнула и поманила ее наружу.
Женщины вышли и сели на скамейку, которую недавно занимал Перхор.
- Отец ушел, - сказала Тамин с оттенком грусти. - Теперь ты и Уаджет будете жить здесь вдвоем. Ведь тебе не понадобится другая прислуга?
Белла поняла смысл вопроса-предупреждения и мотнула головой.
- А как нас будут кормить?
- Раз в два дня утром будет приходить слуга с корзиной, - ответила Тамин. - Можешь высказывать ему свои требования, если понадобится что-нибудь еще. Но думаю, что мы позаботились обо всем.
Она обернулась на дом.
- Справа - купальня. Кухня на заднем дворе, там же отхожее место. В доме несколько больших кувшинов с водой, воду вам будут доставлять каждый день…
Тамин усмехнулась, когда Белла сухо сглотнула.
- Да, здесь не Дельта!
Потом встала.
- Я буду приходить раз в несколько дней, так что тебе не будет слишком одиноко.
Она сделала движение к калитке, и тут Белла умоляюще придержала ее за платье.
- Постой! Ты разве не отдохнешь тут с нами? Не поможешь? Ты, наверное, сама хочешь пить и выкупаться…
Тамин колебалась, словно что-то мешало ей задержаться. Может быть, мысль о муже, который ждал дома?
- Так и быть, - сказала жрица наконец. - Я еще задержусь у тебя.
Освежившись в купальне и выпив вина с водой, они почувствовали себя гораздо лучше. Ребенок еще спал, и приятельницы смогли поговорить.
Тамин растянулась на циновке на полу, подложив под локоть подушку. Она разделась до узкой набедренной повязки и сняла парик, словно радуясь возможности расслабиться. Собственный дом, где в это время расположились Имхотеп и его старший брат, по-видимому, теперь не казался Тамин безопасным.
Жрица выслала из спальни Уаджет, и Белла заподозрила, что она хочет поделиться чем-то личным.
И ее предчувствие оправдалось.
- Я хочу поведать тебе то, что не осмеливаюсь сказать больше никому, - наконец произнесла египтянка. - Даже моему отцу.
Она выпрямилась, стройная и почти совсем нагая, но Белла едва обратила на это внимание. Во рту у нее снова пересохло.
- Что такое?..
- Имхотеп ищет “Книгу мертвых”, - сказала Тамин. - Вернее - я полагаю, что он уже отыскал ее.
Белла медленно спустила ноги с кровати, на которой сидела. Ей стало нехорошо. Белла ощутила, что вплотную подобралась к тайне Имхотепа, перенесенного в ее век под именем Сети Амира.
- Что это за книга?
- Она способна воскрешать мертвых, - сказала жрица. Египтянка побледнела, даже глаза закатились под удлиненные краской веки, словно Тамин во всех подробностях представила ужасающее магическое действо, непонятное Белле.
- Воскрешать… как Осирис? - шепотом спросила англичанка, вспомнив то, что знала о верованиях древних египтян, от Тамин и других.
- Нет. Обратным Осирису способом, противным всем богам, - сказала Тамин. - Это откроет дверь в наш мир неназываемому злу…
Она вдруг быстро огляделась, точно искала шпионов. Белла представила себе, что их могли подслушать, и покачнулась от страха.
Но, по-видимому, Тамин считала, что это единственное место, где говорить о таких вещах безопасно.
Однако Тамин была слишком возбуждена, чтобы дальше предаваться отдыху. Она встала и подобрала свой калазирис.
- Мне пора домой. Завтра вечером я навещу тебя.
Тамин бледно улыбнулась, потом сделала отстраняющий жест, когда Белла хотела тоже встать.