- А чему ты будешь учить нашу дочь? - спросила египтянка.
Фэй на время этого короткого путешествия осталась дома, с нянькой. Меила, заговорив о дочери, сама ощутила тоску по своей меднотелой маленькой волшебнице, которой уже отрезали челочку.
- Ну, так что ты будешь говорить Фэй о нас? - поторопила Меила. Вдруг ей стало очень важно услышать ответ.
Имхотеп вздохнул широкой грудью и ничего не ответил. Но жена поняла. К тому времени, как Фэй начнет заглядывать родителям в глаза и задавать первые вопросы, мир уже вновь будет другим.
***
Белла Линдсей быстро переняла египетский обычай - спать днем, в самую жару: она растрачивала время, которого у нее в Каире оказалось в избытке. Белла как раз встала и причесывалась, когда Аббас Масуд постучал в дверь.
Девушка поняла, что это он, по короткому твердому стуку. Бросив расческу на подзеркальник, она побежала открывать.
Когда дверь распахнулась, Аббас тут же потупился.
- Собирайтесь, мисс Линдсей, - он взглянул на красивую чужую блондинку и опять опустил глаза. - Здесь темнеет быстро, и у нас мало времени.
Белла с опозданием улыбнулась и кивнула.
- Конечно, я сию минуту! Проходите, пожалуйста, - она отступила, давая дорогу. Но Аббас не желал протискиваться мимо, рискуя соприкоснуться с ее грудью, и остался стоять на том же месте, на старом половичке. Смутившись, Белла повернулась и поспешила в свою комнату.
Закрывая дверь, она услышала в коридоре шаги египтянина. А потом его голос сказал:
- Мадам Меила просила, чтобы вы оделись поскромнее.
- Да, я все поняла! - звонко отозвалась Белла.
Она вышла к телохранителю миссис Амир - то есть к своему телохранителю на эти часы - одетая в закрытое темное саржевое платье.
- Сойдет?
Аббас взглянул исподлобья.
- Да, - сказал египтянин. - И еще наденьте вот это.
Он подал ей черную шелковую накидку.
- На голову, - объяснил Аббас. - Мы будем ходить по арабским кварталам, а ваши волосы очень заметны.
Ошарашенная Белла взяла платок и надела, свободный конец забросив на плечо. Ей уже начало казаться, что это путешествие опаснее, чем она думала прежде. Но теперь не отказываться же.
В дверях египтянин пропустил даму вперед, но когда она заперла квартиру, спустился по лестнице первым.
- У нас принято, чтобы женщины на улице шли позади мужчин. Я знаю, что на Западе другой обычай, - тут Аббас улыбнулся. - Вы будете идти первой, но если я захочу выйти вперед, не спорьте.
Белла кивнула. Она подумала, что улыбка у этого страшноватого человека по-настоящему притягательная - а с непокрытыми волосами, густыми и черными, ему очень идет.
Аббас, как и было условлено, прислушивался ко всем пожеланиям англичанки. Вначале мисс Линдсей захотела походить по сувенирным лавкам.
- Кто знает, сколько я здесь пробуду, - сказала она. - Вдруг ничего не успею купить на память!
Аббас предвидел такую просьбу и повел ее в лавку, которую любила сама госпожа Меила. Здесь, как и везде в Египте, наверное, приторговывали подделками - папирусами, изготовленными на местной фабрике, и искусственно состаренными бронзовыми и деревянными безделушками - но Меиле всегда предлагали настоящий антиквариат. Наверное, хозяин сразу понял, что эту женщину провести нельзя…
Мисс Линдсей, вошедшая в сопровождении Аббаса, произвела должное впечатление. Будь англичанка одна, едва ли она удостоилась бы уважительного приема, - но при виде иностранки со слугой-телохранителем низенький старый араб выбежал из-за прилавка и поспешил к ним, отвешивая поклоны.
- Прекрасная госпожа желает посмотреть мои сокровища?
Услышав ломаный английский, Белла нахмурилась и кивнула. Но торговец, обращаясь к ней, смотрел при этом на ее спутника.
- Да, покажи нам, что у тебя есть, - спокойно ответил Аббас.
Араб поспешил вглубь лавки, скрывшись в подсобном помещении. Полки на стенах были сплошь заставлены - но продавец не тронул ничего из этих товаров, выставленных на всеобщее обозрение.
Белла начала осматриваться, заметив среди тусклых статуэток и шкатулок с облупившейся инкрустацией медный сосуд явно позднейшего арабского происхождения; но тут хозяин вернулся.
- Вот, - сказал он, лучась. И поставил на прилавок перед Беллой деревянную статуэтку сидящей кошки с вырезанным ошейником.
При виде этой вещицы у Беллы вырвался взволнованный вздох. - Бог мой, - прошептала девушка.
Сама статуэтка была покрыта черной краской, только миндалевидные, совсем человеческие глаза - зеленые, а ошейник позолочен. Поджарым телом кошка напоминала пантеру или египетскую мау… и Белле без всяких уверений стало ясно, что эта вещь очень древняя. Подлинная…
Статуэтка не просто выглядела очень старой, хотя краска на ней сошла местами, - она так ощущалась.
- Где нашли эту вещь? - спросила англичанка с радостным возбуждением.
Улыбка разлилась у антиквара по всему лицу.
- В древнем городе, великом городе, - сказал он. - В Фивах! Там, где стоял дворец фараонов!*
- Я беру, - заявила Белла. - Сколько?
Араб слегка поклонился.
- Для такой прекрасной английской госпожи - тридцать фунтов.
Белла без колебаний полезла в сумочку; но тут Аббас, стоявший позади, шагнул к прилавку и оттеснил ее плечом.
- Это грабеж! - негодующе сказал египтянин; и тут же заговорил с хозяином лавки на родном языке.
Какое-то время они возмущенно препирались по-арабски; и наконец торговец воздел руки к небу и с жалобной физиономией сказал:
- Десять фунтов.
Аббас удовлетворенно кивнул.
- Хорошая цена. Это не фальшивый товар, - сказал египтянин мисс Линдсей. - Но он просил очень дорого.
Белла и сама уже догадалась. Ей стало стыдно за свое простодушие, и она расплатилась с продавцом, не поднимая глаз.
Взяв деревянную кошку в руки, англичанка бережно опустила ее в сумку.
- Вы хорошо разбираетесь в древностях… мистер Масуд, - сказала Белла, взглянув на своего красивого чернобородого заступника. Вдруг мисс Линдсей вспомнила, что она сама дочь удачливого коммерсанта, торговавшего египетским антиквариатом. - Мне кажется, на эти предметы трудно установить расценки. Ведь каждая такая вещь… уникальна, как полотна великих мастеров!
- Да, - согласился Аббас. Он улыбнулся, вспоминая свое прошлое. И почему-то эта черная деревянная кошка, статуэтка Баст, странно тревожила его.
Аббас думал даже сказать жене о приобретении Беллы Линдсей, но решил, что не стоит волновать ее. Розе сейчас и так тяжело с детьми и домашними заботами.
- Госпожа хочет покупать еще? - со льстивой улыбкой осведомился забытый продавец. Похоже, ему надоело ждать.
- Скоро магриб, вечерняя молитва, - вполголоса объяснил Аббас.
Белла спохватилась. Конечно, они же молятся по пять раз в день: бедняги…
- Давайте, что у вас есть еще, - попросила девушка.
Она намеревалась прежде всего купить в Каире подарки отцу, братьям и особенно маме, которая очень любила разные изящные предметы старины. Но теперь Белла поняла - эту статуэтку она оставит себе и не расстанется с ней.
* Подразумевается та самая статуэтка кошки, которую Анк-су-намун в первой части истории подарила Хенут.
========== Глава 44 ==========
Царевна Нефертири вышла из своих покоев на балкон и оперлась обеими руками на позолоченную балюстраду, ощущая вечернюю прохладу. Отсюда были видны комнаты придворных женщин на противоположной стороне дворца, но попасть в них можно было только кружным путем.
Прямо напротив балкона Нефертири располагалась опочивальня Анк-су-намун - наложницы, недавно возвышенной его величеством, которую Нефертири терпеть не могла. Эта женщина, которая могла стать царицей, была зла и коварна. Несмотря на то, что фараон пытался помирить женщин своего дома и даже назначил Анк-су-намун наставницей царевны крови…
На Черную Землю спускались быстрые сумерки, и на сердце у Нефертири тоже стало темно. Что-то должно было случиться с фараоном и всею страной… что-то страшное!