И вот тут Белла, как в колонном зале, опять забыла о себе, пораженная увиденным. Они попали в аллею сфинксов… ту самую, которая прославила Карнак среди туристов. Ряд лежавших на постаментах совершенно одинаковых львов с головами баранов казался вызовом тому самому богу, которому они были посвящены.
Аллея была уже полна людей. Белла близко слышала их гортанную, враждебную уху речь, обоняла их запахи. Но ей не позволили набираться впечатлений.
Девушка не успела опомниться, как к ним подошли четверо темнокожих рабов в головных платках, заложенных за уши. Ей с Хапимерит подали носилки!
Почему “Небет-Нун” оказывались такие почести, будто принцессе, гадать не приходилось. Менна тщательно заботился, чтобы пленница не сбежала и не потерялась.
Может быть, он еще и охранял ее от столкновений с простолюдинами…
Поежившись при мысли о здешней черни, Белла невольно ощутила признательность по отношению к могущественному четвертому пророку Амона, который столько для нее сделал, пусть и соблюдая прежде всего свои интересы. А часто ли найдешь человека, древнего или современного, который руководствовался бы чем-то иным?
Она забралась в закрытые носилки, и Хапимерит влезла в них с другой стороны. Лекарка с важностью уселась, звеня стеклярусными бусами и серьгами. Она улыбнулась Белле, очень довольная своей ролью.
Похлопав девушку по колену, очень фамильярно, египтянка сказала что-то, по-видимому, приятное. Но Белла уже не слышала. Она опять отрешилась от происходящего.
Это слишком для нее!..
Когда носилки, покачиваясь, поднялись высоко над землей, Белла вздрогнула от испуга и осознала, что их понесли. Нет, сейчас нельзя спать, нельзя думать о грубости этих темных людей! Поколебавшись, Белла отодвинула полог со своей стороны: Хапимерит ничего не сказала на это. Белла робко высунула голову из паланкина.
Солнце брызнуло мисс Линдсей в глаза, заставив зажмуриться; а потом она ахнула. Никто из ее современников подобного не видел и не увидит…
Носильщики подняли обеих женщин над пешеходами, над всеми, кто наполнял Уасет жизнью и чьи заботы были суетны и мелочны. Белла увидела храм Амона, осенявший город и царствовавший над ним, - два огромных пилона, надвратные башни со скошенными стенами, по сторонам входа, и двойной ряд бараноголовых львов, указывавших путь в дом верховного бога. Гладкие стены сверкали на солнце, словно Амон-Ра ласкал их, обливая белым золотом. Кто, глядя на это, мог усомниться в праве Амона и его слуг!..
Белла снова вспомнила о Сети Амире: спасшись от него в храме, она задвинула мысль о муже Меилы подальше, чтобы не лишиться разума. Но теперь она уже могла осознать, что этот человек на самом деле древний египтянин и служил Осирису в то самое время, в которое она попала, - а значит… Значит…
Что это значило, Белла не могла сейчас сформулировать.
- А что там? - спросила девушка, показав Хапимерит на колышущуюся перистую зелень за внешней оградой храма.
- Сады Амона, - ответила египтянка.
Белла подумала, скольких трудов, наверное, стоило озеленить этот город, который обнимает раскаленная пустыня, - и поддерживать цветение этих пышных садов. Наверное, рабы поливают деревья круглые сутки…
Храм остался позади, и они двигались по широким богатым улицам. Можно было любоваться двухэтажными белеными особняками знати, расписанными синими и красными полосами и правильными цветочными орнаментами; геометрической строгостью садов, которые были при каждом доме.
- Вон там - дом его величества, - Хапимерит, перегнувшись через Беллу, указала на огромный дворец с такими же, как в храме, башнями в виде усеченных пирамид. Над дворцовыми пилонами трепетали синие с золотом флаги.
Белла поднесла пальцы к губам. Дворец фараона. Жрецы Осириса, которых любит наследник… Почему?
Чем Осирис превосходит Амона-Ра, царя богов?..
Белла быстро повернулась к лекарке.
- Можно нам… вернуться? Я устала…
Хапимерит очень внимательно посмотрела на нее, потом наклонила голову. Конечно, помощница Менны понимала, что Белла совсем не так устала. Но Хапимерит отлично видела, что чужеземка хочет остаться одна и над чем-то поразмыслить.
Женщины во все времена были очень проницательны, особенно такого возраста и опыта. Трудно было найти для Беллы лучшего охранника.
Когда они вернулись, то вошли через главный вход между пилонами, попав в первый храмовый двор, который украшали обелиски из красного гранита, покрытые ровными рядами иероглифов, и статуи фараонов - или богов с лицами фараонов. Там были молящиеся, которые, подобно современным Белле мусульманам, взывали к Амону, простершись ниц.
Пройдя по двору, Белла и Хапимерит вновь попали в Гипостильный зал. Сейчас в зале было только двое жрецов Амона. Чужаки ушли.
Но женщины не задержались: Хапимерит спешила водворить пленницу обратно. А если бы Белла все-таки попыталась убежать?.. Она уже немного освоилась и немного может говорить на местном языке…
Очутившись в своей келье, Белла опустилась на постель со вздохом облегчения. Солнце еще не било в полную силу, но вернуться под крышу было очень хорошо. Белла вытянула горящие ноги и облизнула губы, в эти минуты забыв о своих опасениях.
- Можно мне воды? - спросила она. Большой сосуд в углу уже наполовину опустел, и застоявшаяся вода в нем пропахла глиной.
Хапимерит кивнула.
Она вышла и вскоре вернулась, неся кувшин и блюдо с изюмом и финиками. Белла налила себе воды в кубок и сделала несколько жадных глотков.
Тут у девушки вдруг сжался желудок, рука замерла. Хапимерит, такая опытная знахарка, могла принести ей яд. Конечно, не сейчас…
Но если понадобится, эта женщина поможет жрецам ее убить и будет чувствовать себя правой. И будет права.
Белла налила себе еще воды и выпила. Потом посмотрела на Хапимерит.
- Мне нужно… прошу тебя, - глаза Беллы наполнились слезами. Она не знала, как сказать “оставь меня”. Но ей жизненно необходимо было побыть одной.
Хапимерит улыбнулась. Она сказала что-то непонятное, видимо, не бояться; потом встала и вышла, притворив дверь.
Белле стало немного легче. Может быть, и в самом деле попытаться как-нибудь… Пока не слишком поздно…
Но Хапимерит, конечно, отвечает за пленницу головой.
Белла впервые подумала об этом: ее вновь потрясла жестокая правда древнеегипетской жизни. Хапимерит, мать пятерых детей, целительница, которая трудилась весь свой век и стольким помогла. Хапимерит, жизнь которой зависела от храма Амона и заключалась в этом храме. Если Белла улизнет из-под ее надзора, то…
- Но ведь мне она совсем чужая… Она мне никто, - прошептала узница, стараясь себя убедить. Получалось плохо.
Хапимерит уже не может быть для нее “никем”, Белла слишком многим ей обязана. Она оказалась вовлечена в эту жизнь и дела людей Амона, совершенно не желая того. Но деревянная богиня, которую Белла купила в антикварной лавочке, не спрашивала, чего она хочет, когда забросила сюда.
Может быть, поэтому Хапимерит отчасти и верила, и сочувствовала Белле Линдсей. Она-то, язычница, знала, что боги часто поступают с людьми по своему жестокому произволу.
Белла прожевала несколько фиников и, выплюнув косточки, стала думать о Сети Амире. Она попыталась понять, что он может делать в фиванском главном храме. Вероятно, что Сети, наследник, желает уже теперь упрочить свое положение - и окружает себя приверженцами, которые могут уравновесить его силы против жрецов Амона.
Владения и сокровища Амона были вполне сопоставимы с богатством царской казны. Амон забирал себе все больше земли, рабов, мастеров, воинов - конечно, жрецы Амона служили опорой фиванского престола, но и представляли для него серьезную угрозу.
Осирис также был могущественным, но покровителем мертвых, как Амон - живых… Его город - Абидос, лежащий к северу от Уасета…