Белла глубоко вздохнула.
- А твой брат? Он бывает в твоем доме?
- Раньше мы были неразлучны, - Синухет улыбнулся. - Но Имхотеп еще мальчиком решил вверить себя Осирису, чтобы прикоснуться к тайнам этого бога.
Египтянин нахмурился. Божественное, с которым соприкасался младший брат, было ему явно не по нутру.
- Теперь наши пути разошлись, и мы редко видимся. Но Имхотеп позвал меня с собой, когда отправлялся на юг, в Уасет, - ведь ему этот город тоже чужой, и нас только двое друг у друга.
Задумчивая любовь, осветившая лицо Синухета при этом воспоминании, преобразила египтянина, - он мог был очень разным для разных людей. Как и его брат.
- А Имхотеп… не женат? - спросила Белла.
- Он жрец, - коротко ответил Синухет. - Ему нужно обратное тому, что нужно мне.
Белла так и не поняла, как Синухет относится к жрецам.
Они плыли семь полных дней, иногда останавливаясь на отдых. Больше Синухет не подглядывал за Беллой ночью и не приглашал ее к близости, но днем они понемногу откровенничали. Белла заподозрила, что на самом деле ее господин мало кому открывается и имеет мало друзей, если они вообще у него есть. В этом Синухет похож на Имхотепа: так же носит все в себе…
Но Белла знала, что как раз такие люди - глубокие, интересные люди, умеющие видеть жизнь с неожиданной стороны. Синухета весьма удивило - и, однако же, ему понравилось, что Белла художница. Он сказал, что обязательно позволит ей рисовать и подарит все нужное. Это божественное искусство, которому нельзя позволить захиреть!
Белла была счастлива это услышать. Впервые ей подумалось, что ее новая жизнь может быть хороша. Только если захотеть этого…
Когда они замолчали, Белла с некоторым страхом осознала, что понимает почти все, что говорит ей Синухет, хотя мало училась речи египтян. А до того она почти свободно объяснялась с Хапимерит. Но при этом Белла не понимала каждое слово древнеегипетского языка - внутри у нее будто включился переводчик, который доносил до нее общий смысл сказанного. Или этот переводчик подсказывал ей извне…
В середине пути они остановились в маленьком храме Птаха при одном селении. Жрецы держали там что-то вроде гостиницы для проезжающих.
Они отдыхали целый день, и Белла большую часть дня проспала. Синухет купил ей у жрецов платье на смену, такое же простое: обещал, что дома подарит платья гораздо лучше.
Когда однажды вечером Синухет объявил, что они приехали, для Беллы это стало неприятной неожиданностью. Она устала находиться в дороге, хотя сама не трудила рук; но это единение с Синухетом словно бы защищало ее от всех грядущих бедствий.
И она боялась встретиться с его женой, с госпожой Мути! После всего, что Синухет рассказал о своей хозяйке!
Египтянин видел, что Белле приятна была близость с ним, что она жмется к нему как к защитнику; и был очень рад.
- Ты будешь счастлива в моем доме, и люди моего дома тоже обрадуются тебе, - сказал он новой наложнице. Он привязал лодку у своего собственного причала, к которому спускались мраморные ступени. Дальше хорошо протоптанная тропинка вела в пальмовую рощу… деревья быстро расступились, и показался белый дом в два этажа, с плоской крышей: это жилище выглядело очень располагающим в сумерках. Дом Синухета был окружен таким же ухоженным садом, как и особняки богачей в Уасете. Но на севере возделывание деревьев не требовало такого труда.
- А где твои… - начала Белла.
- Тихо, - шепнул Синухет. Он вдруг проказливо улыбнулся, точно мальчишка. - Войдем без шума, меня не ждали назад так скоро…
Белла догадалась, что ее господин не хочет будить свою суровую госпожу и представлять ей свое новое приобретение. А еще он хотел… да, несомненно, наконец египтянин пожелал ее по-настоящему.
Синухет почувствовал, как взволновалась его спутница. Он остановился.
- Ты примешь меня сегодня? - спросил он страстно и серьезно. - Я могу подождать, но не хочу!
Белла спрятала лицо в ладонях. Потом открыла пылающее лицо и посмотрела на Синухета.
- Пусть… будет так, - она отвернулась. - Только мне нужно…
- Да, - сказал Синухет. - О тебе позаботятся. Я тоже приготовлю себя.
Они вошли через калитку - открыл изумленный привратник, которому хозяин велел молчать. Он через заднюю дверь ввел Беллу в дом; внутри стояла полная тишина.
Они поднялись наверх, и Синухет толкнул дверь в одну из комнат.
- Мы пойдем в мою спальню, у меня и жены раздельные покои, - приглушенно объяснил он. - Но здесь спит Кифи, моя наложница. Она поможет тебе.
Велев Белле ждать снаружи, он зашел и через небольшое время вышел в сопровождении растрепанной молодой женщины, невысокой и круглолицей. Она открыла рот при виде Беллы, но ничего не сказала. По-видимому, Синухет предупредил ее.
- Послужи ей, а потом приведи в мои покои, Кифи, - сказал Синухет, кивнув на Беллу.
Кифи поклонилась.
- Да, господин.
Она выглядела незлобивой и понятливой, и Белла подумала, что может подружиться с этой египтянкой.
Потом хозяин дома посмотрел на Беллу и протянул руку.
- Дай мне твою богиню, - сказал он серьезно. - Я найду ей место в нашем доме.
Белла на несколько мгновений крепче прижала к себе свой амулет - а потом отдала Синухету.
Он ушел, и Кифи, улыбнувшись Белле с некоторым удивлением, которое все же не могла скрыть, сделала знак следовать за ней. Они прошли в купальню, которая располагалась прямо в доме - на втором этаже. Кифи засветила масляную лампу.
- Сними платье, - попросила она новую наложницу господина. Сама Кифи, к удивлению Беллы, тоже скинула платье, оставшись в одном пояске на бедрах, и принялась поливать Беллу водой. В доме Синухета нашелся не только натрон, содовый порошок, которым Белла мылась в храме, но еще и лимонная вода для мытья волос - видимо, из Азии. Белла подумала, что сам господин, наверное, моется во дворе.
Вдруг ей захотелось, чтобы все поскорее свершилось!..
Кифи накинула ей на плечи простыню. И вдруг сунула в руку какой-то яшмовый флакончик.
- Там масло, - объяснила она шепотом. - Господин сказал, что ты девственница.
Белла поняла, зачем это масло, и сжала колени от стыда и предвкушения.
Потом Кифи отвела ее в комнату в другой половине дома.
- Здесь спит господин, - сказала она.
Кифи быстро вышла, а Белла присела на белую постель египтянина: кожаные ремни скрипнули под ее весом. Неужели?..
Она увидела, что ее кошка уже стоит на прикроватном столике, и это придало ей бодрости. Белла села прямо, дожидаясь Синухета.
Египтянин пришел совсем скоро. Белла закрыла глаза, не смея глядеть на него: догадываясь, что он обнажился.
Потом почувствовала, как Синухет взял ее за плечи и поцеловал в лоб.
- Ложись, - прошептал он. - Покорись мне и ничего не бойся.
Белла легла. Она не глядя протянула ему флакончик с маслом, и Синухет взял. Но он не стал ложиться. Вместо этого он принялся ласкать ее - вначале целомудренно, едва касаясь, так что девушка почти расслабилась; а потом он позволил себе такое, что Белла едва совладала с желанием вырваться и вскочить. Она металась по ложу и стонала от стыда и пробуждающейся страсти, а Синухет схватил ее и не пускал, усилив свой напор.
- Каждая дева ждет этого… Ждет слияния с мужем, - прошептал он, задыхаясь.
А потом он заставил Беллу перевернуться на живот и приподнять зад, согнув колени, как совокуплялись животные. Прошептал на ухо, что так ему легче будет проникнуть в нее.
То, что случилось потом, потрясло Беллу сильнее, чем все, до сих пор испытанное в жизни. Но ей сильнее, чем когда-либо раньше, казалось, что это нереально. Что ею, в такой животной позе, не может обладать тот, кто жил и умер несколько тысяч лет назад…
Потом Синухет осыпал благодарными поцелуями ее голую влажную спину. И тихо сказал, что Небет-Нун может отдохнуть здесь, а перед рассветом Кифи придет за ней и отведет в свою комнату. Две его женщины будут жить вместе.