Если, конечно, Кифи что-нибудь слышала, пока плясала. Но ведь мужчины не могли обсуждать важные вещи, любуясь таким зажигательным танцем!
Кифи и ее сестры-египтянки танцевали так эротично, но не греховно - а естественно, как сама жизнь, точно родились из цветов и деревьев Африки. Неудивительно, что и богов своих египтяне представляли полулюдьми-полуживотными и раскрашивали их в цвета глины, травы и неба. Они словно не до конца отделили себя от окружающего мира; но при этом у людей Та-Кемет было почти христианское в своей ясности религиозное сознание…
Дожидаясь свою смелую подругу, Белла опять не заметила, как уснула. А когда, проснувшись, услышала в комнате шаги и шорох, уже была ночь.
Белла приподнялась на постели, повернувшись к Кифи.
- Что ты там…
- Лежи, не вставай, - прошептала Кифи. - Они сидели долго, и я была с ними… Вернулась, когда мы с госпожой уложили детей.
Белла села, глядя на нее новыми глазами.
- Ты великолепно танцевала! Где только научилась?
Кифи махнула рукой.
- Ты не видела танцовщиц Амона и Хатхор в Уасете… Вот это - искусство богов! А я так, училась понемногу в доме Синухета…
Но, конечно, ей было лестно такое услышать.
Кифи была уже опять раздета, в одном бисерном пояске. Она плюхнулась на кровать и устало, блаженно потянулась. Потом взглянула на Беллу и сверкнула улыбкой.
- Слушай, - сказала она нарочито таинственным полушепотом. - Имхотеп приехал на три дня, тебе придется прятаться.
Кифи стала серьезной.
- Имхотеп был при дворе его величества, а еще - встречался с жрецами Амона. Его посылали из Абидоса вместе с его братьями, - продолжила египтянка, подразумевая, конечно, других жрецов Осириса. - А теперь Имхотеп повезет в Уасет сына нашего господина!
Белла распахнула глаза.
- Зачем?..
- В школу Амона при храме, - объяснила Кифи. - Там лучшие учителя, и они учат не только слуг богов. Всему, что будет нужно большому человеку при дворе его величества, наукам и обхождению!
- Ах, вот как, - пробормотала Белла. Ничего удивительного.
Она погладила живот, невольно задумавшись о своем будущем ребенке.
- Больше они ни о чем не говорили?
Кифи мотнула косичками.
- Я не слышала.
А потом вдруг резко перевела разговор на другое:
- Я тебя тоже научу плясать, когда ты родишь. Это полезно, - Кифи подняла палец, - и твой огонь будет долго гореть!
Белла поняла, о каком огне речь, и смутилась.
- Буду рада, - сказала она, улыбнувшись.
Кифи ответила улыбкой, а потом легла и отвернулась к стене. Было ясно, что она больше не хочет говорить.
========== Глава 58 ==========
Белла просидела взаперти все три дня - бесконечных дня, пока брат хозяина не уехал. Она решалась выходить только по ночам, по самой насущной нужде. Все в доме словно забыли о ней, и с “внешним миром” англичанка сносилась только через Кифи.
Между прочим, Кифи поразила Беллу известием, что Имхотеп намеревается жениться.
- А разве… им можно? - воскликнула Белла.
- Можно, - подтвердила египтянка, поняв ее. - Конечно, не всем… Но Имхотеп, приближенный к его величеству и к наследнику, хочет взять в супруги девушку из Уасета, как и наш господин.
Белла подумала, что в ее время таких, как Имхотеп, называли “карьеристами”. Жрецы Египта, при всех ограничениях и самоограничениях, были значительно более светскими людьми, чем христианские священнослужители. Возможно, потому, что религия для египтян не отделялась от магии и от государственной службы: и самая эта служба была сродни религиозной. Ведь фараон считался воплощенным Хором - Хором на троне.
Однако Сети Амир “карьеристом” не казался. Может быть, устарели те способы продвинуться, которые использовались в Та-Кемет.
И как тогда быть с Меилой? Вероятно, она тоже древняя египтянка, - но никак не может быть этой самой женой, о которой теперь зашла речь: ведь Имхотеп старше своей нынешней жены лет на десять.
- А когда Имхотеп женится? - спросила Белла.
Кифи, лежавшая на циновке на животе, засмеялась.
- Когда найдет себе девицу. Может быть, среди жриц Амона, певиц или танцовщиц.
Она поболтала ногами и прибавила с удовольствием:
- Тогда мы все поедем в Уасет на свадьбу. И ты увидишь, как танцуют для бога его девушки!
Белла выпрямилась, стиснув руки и широко раскрыв глаза. А почему бы ей не…
Да, почему бы ей тогда не попытаться сбежать и вернуться в свое время? Ведь они, конечно, посетят храм Амона? Когда еще выпадет такой шанс!
Беллу почти не мучила совесть при мысли, что она может забрать с собой ребенка Синухета без ведома его отца. Ведь воспитывать его так, как древние египтяне, она в любом случае не сможет… Дети хорошо чувствуют, когда им лгут…
А Синухет со своим семейством только избавились бы от лишних проблем!
Белле теперь все чаще представлялось, что ее попадание в прошлое - не какое-то судьбоносное событие, а “закономерная случайность”. Если даже кто-то там, наверху, наказал Оскара Линдсея за надругательство над древней историей страны, это было направлено не против него лично, а сработал какой-то слепой закон, карающий непрошеных гостей. Как во время войн и природных катаклизмов гибли случайные люди…
Белла Линдсей попала в прошлое благодаря статуэтке! Ну и что? Почему Белла Линдсей решила, что это первый такой случай? Ведь пропадали же ее современники-путешественники в разных малоизученных местах, об этом писали в газетах, - и могли писать правду!
Англичанка занималась самоуспокоением, чтобы сохранить голову на плечах. Совсем не хочется попасть в вершители судеб, если ты ничуть к этому не готов…
Имхотеп уехал в срок, взяв с собою Амон-Аха, своего племянника. Синухет с женой провожали родственника, а Белла смотрела на это с крыши. Теперь ей вновь остается только ждать.
Опять побежали дни - Белла скоро вновь сбилась со счета, и принялась отмечать месяцы. Синухет, с которым пленница опять начала понемногу общаться, научил ее пользоваться древним календарем, и оказалось, что расхождение с современным не так велико. По двенадцать месяцев, по тридцать дней, и еще пять - дополнительные, которые прибавлялись к последнему месяцу.
Белла забросила на время и дневник, и рисование, отдавшись примитивному ручному труду. Так быстрее летело время - она все еще иррационально надеялась, что происходящее с нею скоро кончится.
Вдруг англичанка с испугом поняла, что забывает свой язык и его правила. Когда она теперь пыталась говорить сама с собой по-английски, то была вовсе не уверена, что не коверкает слова и правильно строит фразы. Ее словарный запас словно бы обмелел, высох на вечном египетском солнце, и многие понятия вспоминались с трудом.
А когда Белла перечитывала свои старые заметки, то поймала себя на том, что удивляется некоторым подробностям, точно в руки к ней попали чужие мемуары - или сочинения существа, намного более развитого, чем она сама…
Это ощущение, что она теряет себя, было ужасно. И некому - совсем некому было рассказать!..
Не раз ей нестерпимо хотелось признаться во всем Кифи: Белла едва сдерживалась. Никто не мог знать, чем это обернется.
К тому же, Кифи объявила, что опять в тягости. Куда Синухету столько детей?..
Кифи была рада - она неожиданно взялась учить Беллу интимным упражнениям, которые помогали легко родить: египтянка объясняла, какие внутренние мышцы надо сжимать и разжимать, и как именно. “Это тайна жриц Хатхор, но я давно ее знаю и решила открыть тебе”, - говорила маленькая наложница.
Белла сочла, что это совсем нелишне. Ее страх перед грядущими родами все усиливался.
Но тут случилось событие, которое отвлекло ее от собственных переживаний.
Умер отец Кифи, от несчастного случая, - тяжко поранился, работая в своей мастерской, и быстро истек кровью. Знающего лекаря поблизости не оказалось.