Внезапно мне всё стало предельно ясно. Этот Доктор, с его злобными бровями и странной будкой - абсолютно безумен. Сошёл с ума, двинулся, поехал крышей, слетел с катушек. Просто очередно й Нью-Йоркский сумасшедший, пусть и со своей странной синей будкой. А с безумцами лучше не спорить, тем более что выше по лестнице вновь раздался этот странный сухой треск, стремительно опускающийся вслед за нами. Так что я решил подыграть.
- Ладно, допустим. Вы сказали им, что с вами лучше не связываться, что вы очень опасны. У вас есть козырь или план, чтобы вытащить нас из этой неприятности?
- Конечно у меня есть план! Всегда есть план! - воскликнул Доктор, перепрыгивая по паре ступенек за раз, что делало мой спуск крайне поспешным и чрезвычайно опасным. - Пункт номер один - оторваться от этих назойливых бумажек!
- А какой следующий пункт? - машинально спросил я
- Придумать пункт номер два, - ответил старик как ни в чем не бывало и ускорил свой бег ещё сильнее.
Больше я не спрашивал - все моё естество было занято кроличьими прыжками с пролёта на пролёт.
Наконец, когда голова моя уже кружилась словно радостная детвора на карусели, лестница закончилась и мы выскочили в длинный плохо освещенный коридор.
Доктор остановился, резко развернулся, вцепился в мои плечи своими длинными тощими ручищами и посмотрел мне прямо в глаза.
- Прямо по коридору, затем налево, направо, ещё раз направо и ещё раз налево. Там будет выход из здания. Беги, я их задержу!
Я кивнул, словно завороженный лягушонок, глядя в эти бесконечные, бездонные серые глаза, но он продолжал сжимать мои плечи.
- Всё будет хорошо. Они не смогут тебя найти. Доверься мне.
Вновь я смог лишь кивнуть. Весь я, мои ноги, мои руки, моё бешено колотящееся сердце... проклятье господне.. моя душа - всё готово было подчиниться приказу глаз этого странного безумца. Он разжал пальцы и я побежал что было сил.
Я несся по коридору, бубня под нос "прямо-налево-направо-направо-налево" снова и снова, раз за разом.
Прямо-налево-направо-направо-налево! Прямо-налево-направо-направо-налево!
Налево!
За поворотом оказался точно такой же коридор.
Прямо-налево-направо-направо-налево! Прямо-налево-направо-направо-налево!
Направо!
Вновь коридор, ничем не отличающийся от предыдущего. Нужно продолжать бежать!
Прямо-налево-направо-направо-налево! Прямо-налево-направо-направо-налево!
Направо!
Стойка ресепшена, стеклянные двери комнаты ожидания, но ни намёка на выход или даже окно. остался только один поворот, только один и я буду спасён.
Предательский, пугающий хруст банкнот продолжал нарастать. Я бежал, срывая горло в попытке заглотнуть ещё немного воздуха в пылающие лёгкие и не выплюнуть моё сердце при этом. Вот он угол, спасительный поворот. Всего пара шагов.
Налево!
Ничего! Коридор, идентичный всем прочим! Никакого выхода! Может я ошибся, пропустил поворот? Или перепутал направление?
Моя голова напоминала растревоженный улей от дикой пляски мыслей. Нужно было вернуться, и вновь пересчитать повороты, но стоило мне оглянуться, как в коридор из ближайшей двери, под аккомпанемент оглушительного треска, вышел Плащ перекрывая единственный путь назад.
Мне оставалось только взвизгнуть и броситься бежать с утроенной прытью. Я нёсся мимо закрытых дверей, ощущая у себя на затылке стрекочущее дыхание преследователя. Впереди показалась развилка, и я, не секунды не размышляя свернул налево, моля господа о спасении.
На мои глаза обрушился ослепительный свет, лишивший меня возможности видеть и понимать, что вообще происходит. Я был безумно рад этому свету, ибо уже представил себе солнечный день, улицу полную смеющихся людей и безопасность.
Только одна неприятная мысль, возникшая в этом розовом ворохе из надежды и мольбы, омрачала тот яркий миг. Простая, в общем-то мысль, которая меняла всё. Когда я оказался в этой башне стояла ночь, и все мои злоключения здесь вряд ли могли затянуться до самого утра.
Я встал как вкопанный, пытаясь протереть глаза и вновь прозреть. Как бы не была велика опасность, исходящая от моего преследователя, опасность запнуться, упасть и сломать шею из-за того, что я не вижу куда бегу, пугала меня чуточку сильнее.
Увы, когда зрение наконец вернулось ко мне, я осознал, что глупо было даже надеяться на спасение. Я стоял в просторной, хорошо освещённой лампами дневного света зале вместе с сотнями Плащей. Они, окружив меня плотным кольцом, неистово шелестели и тянули ко мне свои руки.
Я хотел мужественно закричать на них, потребовать, чтобы они расступились и не вторгались в моё личное пространство, но предательское горло лишь жалобно пискнуло "Ой, мама!" и моментально пересохло.
Я понял - это конец, финал, занавес моей недолгой, но вполне счастливой и наполненной сладостями жизни. Перед глазами промелькнули стройные ряды испечённых мною тортов, довольные лица клиентов и рождественские гирлянды, которые год от года сопровождали меня на моём жизненном пути.
Это была хорошая жизнь, а потому я приготовился с нею проститься без сожаления, как и подобает настоящему кондитеру из рода Курцев - скрючившись на полу, прикрыв голову руками и проливая скупую мужскую слезу.
Треск стоял невыносимый и я уже представил, как острые кромки купюр врезаются в мою плоть, волосок за волоском высекая жизнь из моего нежного тела.
- Стоять! - раздался властный приказ, разорвавший этот плотный как замёрзший крем шелест.
Я сжался ещё сильнее, скорее от неожиданности, чем от испуга.
- Посмотрите на себя! Старые, испуганные, озлобившиеся, неспособные понять и принять простой и естественный ход вещей! - этот надменный голос, несущий какую-то чушь, был знаком мне, но от этого легче не становилось.
- Нет! Даже не думайте! Иначе пожалеете! Нардол, ты там жив?
Я открыл глаза, но ничего не увидел за стеной из одинаковых Плащей. Пришлось собрать всю, разбитую прощанием с этим светом, волю и встать на подгибающиеся ноги.
- Я не Нардол, или как там его... - прохрипел я, выпрямляясь и отряхивая свою одежду от последствия тактического валяния на полу.