- Чего ухмыляешься? - обратила на него внимание Хунгерд, - Думаешь, два сапога пара? Скорее тогда уж три!
- Вот именно, тебе сколько лет, а жены всё нет, как ты там, бестолочь одинокая, живёшь? Кто тебе там готовит? Отощал, как пол весла! - запричитала матушка, - Эх, вот если бы я была помоложе, я б опять отправилась с экспедицией на Йокуду, а не ковырялась бы в проклятущих руинах с этими проклятущими мертвяками и моей проклятущей дочуркой! - резко поменяла тему Ольфина.
- Если бы ты была помоложе, мама, то у тебя были бы мужики получше Варди, этого "коллеги-извращенца" Гиларда или тех пыльных драугров! Кстати, я тебе говорила, как я хочу в настоящий большой город, с кучей народу, а ты вместо этого таскаешь меня по затхлым гробницам! - начала повышать голос Хунгерд.
- Да, говорила, раз там, или два, или каждый день! Запомни, дорогая моя, если твой брат сбежал со своих первых раскопок, то у тебя уйти от обязанностей члена гильдии Археологов не удастся! - отрезала матушка командирским тоном.
К слову о гильдии: матушка Ольфина или просто Мастер, как её называли подчинённые, была одним из самых известных археологов Тамриэля, она изучала руины по всему континенту и даже на островах Солстхейм и Саммерсет. Сама себя она считала, не без отсутствия скромности, историком с большой буквы. А своим злейшим врагом окрестила Довакина (впрочем, он её таковой не считал). Сколько же ему приходило гневных писем от гильдии Археологов, сколько исков она подала на нерадивого искателя приключений, который по её мнению "Своими безумствами и повадками варвара и вандала не только позорит честь всего Скайрима, но и уничтожает ценнейшее культурное наследие всего мира!" Разумеется, власти закрывали глаза на большую часть этих бумажек, ведь Довакин - великий герой всего Скайрима! Однако такие обвинения - не кража помидора и не убийство курицы, поэтому даже великому герою приходилось выслушивать и оправдываться время от времени перед взбалмошной и своенравной Ольфиной "Золотой Жилой", как когда-то её окрестил её покойный муж Гарван.
- Мама, сколько можно вспоминать тот случай, - смутился парень, - Археологом я не стану, и не заставишь, никуда я из деревни родной не уеду, - заявил и тут же испугался своей дерзости Варди, - Ах да, и если моя жена будет хоть в половину такой же говорливой, как вы, то я и от неё убегу, - саркастично добавил сын.
Далее ужин продолжался в привычном русле: семья спокойно доела приготовленного Варди тетерева с яблоками, его любимое праздничное блюдо, все выпили пару чарок вина, заели вкуснейшей выпечкой деревенского пекаря, выслушали все накопившиеся слухи и сплетни, после чего Варди решил прогуляться. Его отец, Гарван Золотая Жила, приучил его к подобным прогулкам. "Иди, растряси жирок и разгони кровь", - с улыбкой отправлял он его на улицу, хотя заставлять и не нужно было.
"Всё-таки у меня замечательная семья", - думал он по пути к его любимому месту, драконьему кургану, где несколько лет назад Довакин убил дракона. Имя дракона Варди забыл, да и саму битву не видел, потому что деревня на тот момент ещё не была основана. Однако он всегда знал, кто убил то громадное чудище. Имя его практически никто не знал, но все звали его Довакином, Драконорождённым. Этот воин, впоследствии ставшим известнейшим в Скайриме драконоборцем, был для Варди кем-то вроде идеала, он с упоением слушал рассказы путешественников в таверне о великих подвигах его героя. Варди искренне восхищала безмерная храбрость кумира, хотя вот собственной храбростью Варди похвастаться не мог. Вся деревня знала, что даже Хунгерд куда отважнее брата. "С другой стороны, зачем мне храбрость, если я не собираюсь залезать в развалины или сражаться с драконами?" - всегда успокаивал он себя.
Поднявшись на самую вершину холма, можно увидеть древние сооружения и большой котлован, оставшийся от мёртвого дракона, который вдруг ожил и вылез из могилы. Теперь же от него осталось ещё меньше, чем прежде: скелет поверженного Довакином дракона растащили на сувениры и амулеты селяне и проходимцы, даже череп унесли, и теперь он пылился в центре деревенского трактира. То, что осталось от громадного скелета, было еле видно из-под земли.
Здесь, каждый вечер, Варди стоял и мечтал, как он мог бы сражаться с драконами, драуграми или вампирами. Он стал бы героем, подобным Довакину! Иногда он даже отрабатывал в одиночестве приёмы с топором, который сделал себе сам. Однако все эти мечты разбивались о неприступную стену повседневных забот и не слишком отважной души самого мечтателя.
- Братишка! - окликнула его Хунгерд, запыхавшись от подъёма, - Неужели неохота послушать рассказы про наши странствия? Я уверена, что тебе тоже есть о чём рассказать.
- Ага, я тоже так думаю, и обязательно так и сделаю, дай мне ещё пару минут помечтать.
-Да ладно тебе, братишка, пошли расскажу тебе, как мы убегали от дракона! А, так тебе просто не хочется дальше слушать мою болтовню, я права, да? Эх-х-х, что ты, что Эйвинд, одинаково не любили..., - она осеклась, увидев тяжёлый и злой взгляд на лице брата, - Прости, пожалуйста, ну вот, я опять разболталась, пойду пожалуй домой, да и тебе стоило бы поторопиться, мы тебе привезли подарок с последних раскопок, - поспешила удалиться Хунгерд.
"Не стоило так себя вести, она ведь очень соскучилась и просто хотела со мной поговорить, но сразу возвращаться нельзя, а то ещё возомнит, что может командовать мной", - самонадеянно ухмыльнулся Варди, разом выбросив все скорбные и злые мысли из головы. Он уже собирался спускаться с холма, когда услышал дикие крики и гиканье. "Что бы это могло значить?" - взволнованно подумал Варди и, выглянув из-за древнего столба, увидел толпу людей, звенящих кольчугами, атакующих деревню с оружием наголо. "Что делать? Нужно бежать на помощь маме и сестрёнке!", - пронеслось в голове у Варди, однако ни ноги, ни голова его не слушались, и вместо того, чтобы отважно броситься на защиту деревни, и, возможно, сложить свою жизнь, храбро защищая своих друзей от бесчисленных полчищ врага, как сделали бы это былинные герои из его мечтаний, он метнулся в противоположную сторону и забрался в драконий могильник. Там он и остался: лежал и дрожал под нескончаемые крики и улюлюканье, доносящееся от подножия холма. "За Изгоев", - доносились до него атакующие кличи напавших. Варди знал об Изгоях, коренных обитателях Предела, западной части Скайрима, из рассказов матери. Они славились своими зверствами по всему Скайриму, но что они делали глубоко в центре провинции? Почему они именно здесь и как они миновали расстояние от Маркарта до Вайтрана незамеченными? Эти мысли проносились в испуганном мозгу схоронившегося в могильнике парня.
- ОТЛИЧНО СРАБОТАНО, чисто и гладко! Ваш план сработал на ура, госпожа Ярость! - крикнул внезапно подошедший к самому краю могильника субъект, судя по всему, он был не один. Варди чуть не потерял сознание от страха, - Маскировка что надо!
- Не радуйся раньше времени, Вересковое сердце, мы ещё не закончили. Твои Изгои хороши, но помни, что эта, как там эту зовут, и её дети нам нужны невредимыми. Всех остальных - казнить, и в этот раз не напортачь, иначе - всех сожгу, - ответила ему вторая твёрдым и жестоким голосом, - Постарайся хоть сейчас не завалить всё дело.
- Понял я! Ежели эта женщина и впрямь подсобит нам в нашей освободительной войне, то я её в любом виде Вам доставлю, хоть варёной, хоть жареной, - нагло ответил ей первый, и оба удалились.
Ещё несколько раз по лицу Варди скользнули тени захватчиков, но они не догадались заглянуть в могильник. Спустя некоторое время всё вокруг осветила яркая вспышка, и раздались взрывы, поддержанные ещё большим гвалтом и улюлюканьем. Потом крики и взрывы начали стихать и лишь когда шум затих вдали и силы потихоньку вернулись в тело, Варди смог унять дрожь и вылезти из своего укрытия. То, что он увидел, отпечаталось в его сознании на всю жизнь. Перед ним предстала картина страшных смертей его друзей и соседей: насаженные на колья тела, отрубленные конечности. Посреди улицы лежит обезглавленный пекарь, который только сегодня продал ему горячий хлеб, а поодаль - его сынишка, лет девяти, нашпигованный стрелами, у выхода из деревни лежит женщина, рассечённая мечом от поясницы до шеи. И повсюду кровь! Кровь и огонь, вся деревня пылала страшным пожаром. "Почему Изгои здесь, почему именно здесь? Сколько смертей, сколько крови, сколько КРОВИ! Мама, с-с-сестрёнка? Где же вы, отзовитесь": дрожал парень, весь мокрый от пота, нужно было звать на помощь, искать родных, но он не мог выдавить из себя ни звука.