superiority
— Умеешь читать по губам?
Магдалина смиренно сидела в кресле около длинного дубового стола, сложив руки на коленях. На ней как всегда была строгая юбка карандаш, белая рубашка и бархатные лодочки. Идеальный образ идеальной секретарши в сочетании с платиновым блондом. Ей бы вилять задницей перед боссом, переодически запрыгивая по пятницам в его тонированный S-класс, выслушивать расссказы о внуках старого толстяка, улыбаться до ушей каждой подаренной розочке.
— Не умею, — робко отозвалась она, не поднимая взгляда.
— Тогда напрягай слух и не витай в облаках. Я устал повторять тебе все по десять раз.
Магдалина собрала бумажки в папку и поспешно удалилась из кабинета, оставив Гантера одного.
Обычная прохладная берлинская среда. Высокое стеклянное здание в центре города, являющее собою главное отделение компании Краузе, было заполнено людьми подобно муравейнику. Они метались по этажам только и успевая принимать телефонные вызовы, но ничего не поделаешь — момент Х наступил.
Из коридора послышался голос секретарши, настойчиво кому-то что-то поясняющий, а спустя пару секунд дверь кабинета генерального директора распахнулась и на пороге появился Карл Шнайдер, как всегда улыбающийся своему внутреннему вечному веселью.
— Если ты думал прятаться от меня всю неделю, то ничего не выйдет, Краузе!
Мужчина вошёл в кабинет и медленно приблизился к стеклянному столику и дивану.
— Что на этот раз? Подробности твоего развода меня совсем не интересуют.
— Гантер, Гантер, Гантер…- Шнайдер взял пустой бокал и сел в кресло напротив массивного стола. — Совсем ты не ценишь дружбу, да? — он посмеялся и пару раз стукнул по краю хрусталя.
— А ты совсем не ценишь чужое время, Карл. Краузе поднялся и подошёл к барному шкафчику, полки которого были уставлены дорогим французским коньяком и шотландским виски.
— Курвуазье мне, будь добр.
Наполнив два бокала горьковатым пойлом, Гантер опустился в соседнее кресло и закинул ногу на ногу. В свете последних событий совершающейся вот уже половину месяца как сделки, усталость растекалась по всему его телу подобно крови.
— Я слышал, — начал Карл, — что старичок Рихтер упрямится. Неужели он правда думает выторговать с того итальяшки ещё что-то?
— Не знаю. Все это объективный бред. — Гантер сделал глоток коньяку и покрутил бокал в руке. — Мы все разделим пополам. Инвестиции таких размеров покроют все годовые расходы и позволят открыть новые филиалы даже по Восточной Европе. Вот только его внутренний старческий толстосум желает ещё больше. Оттого и тянем. — Мужчина откинулся на спинку кресла и тяжело вздохнул. — Никакой совести.
Шнайдер в голос расхохотался и одобрительно покачал головой.
— Интересно слышать подобное от тебя, Краузе. На твоём месте я бы с трудом засыпал по ночам.
— Да что ты. Себе-то не лги.
— А что это за милое создание там, в приемной? — Карл взял бутылку и долил ещё. Коньячный цвет его шикарного костюма так изящно сочетался с жидкостью бокалов, что казалось, будто бы его только что сняли с обложки очередного номера GQ.
— Магдалина. Очередная моя секретутка. Если хочешь переспать с ней, то милости прошу. Будет за что ее уволить. Карл цокнул языком и сотворил наигранно осуждающее выражение лица, а после нервно заерзал на стуле.
— А ты чего такой злой, Гантер? Я вообще-то к тебе с хорошими новостями пришёл.
— Да ну? Удиви же меня!
— Вуаля! — Шнайдер извлёк из внутреннего кармана пиджака два блестящих конверта, в верхнем углу которых красовались всем до боли знакомые инициалы. — Вижу по твоим глазам, что ты все понял. Это пригласительные на благотворительный ужин Софи, сопряжённый с юбилеем Мистера Рихтера.
Краузе взял конверт и осмотрел. Дорогая плотная бумага, прописные аккуратные буквы, в ручную вышитые золотыми нитками. Абсолютно все производило впечатление шика и роскошеств.
— Через месяц?