— Да. Софи попросила отдать тебе лично, она срочно выехала в Париж на девичник Корнелии.
— Девичник? Весь мир решил жениться этой осенью?
В кабинет постучала Магдалина, тихо вошла и положила перед Гантером бумаги. Он лишь сделал жест рукой и она поспешно удалилась, стараясь не пересечься с мужчиной взглядом.
— Да, решили. И тебе стоит попробовать. Вот та же Софи, например. Она прекрасная…
— Она прекрасная шлюха, Карл, и ты это знаешь.
Шнайдер улыбнулся и приподнял руки в знак поражения.
— Знаю-знаю, вот только фамилию ее еще никто не отменял. Точно так же, как и акции американских компаний ее отца. К тому же ты ей действительно нравишься.
— Ей нравлюсь отнюдь не я, а то, что она могла бы выкачать из меня. Что же до ее отца, то он давно играет со мной в опасные игры, прохаживаясь лунной походкой по граням моего терпения. Я думаю, что он хочет натравить на меня Вольфганов.
— Зачем?
— Очень уж ему больно наблюдать, как мы с Рихтером делим рынок последние полтора года. Ещё несколько лет назад все директора тех компании, которые сейчас так усердно банкротит старичок, целовали порог его кабинета и слизывали пыль с его чертовых лакированных итальянских туфель, а сейчас он не заручается поддержкой даже жалких финансовых бульварных газетёнок. Ему нужно отыграться во что бы то ни стало. В противном же случае — вся его империя рухнет, а вместе с ней и ее инвесторы. Карл покачался в кресле и отставил бокал. Выражение его лица оставалось неизменно раззадоренным. Он встал на ноги и протянул Гантеру руку.
— Я поговорю с отцом. Ты прав, с этим нужно что-то делать.
Краузе также принял вертикальное положение и пожал другу руку.
— Займись ты лучше разводом, Карл.
— Кста-а-ати! На счёт этого…
***
Откинув голову назад, девушка убрала прилипшие к лицу волосы и вновь поместила в свою глотку член. Ритмичными движениями она посасывала его, проходясь рукой по всей длине, стараясь засунуть как можно глубже.
«Отрабатывание денег, что тут ещё можно сказать? Сосет она и правда на две с половиной тысячи, но лицом явно не вышла»
Гантер не любил немок. Рослость и крепкость — национальная черта. Некоторые немки кажутся настолько сильными, добротными и высокими, что с трудом воспринимаются Краузе за представительниц слабого пола. По этой причине он всегда пользовался услугами только одного агенства элитных проституток, в котором основной контингент девушек состоял из итальянок, француженок и русских.
И сейчас, развалившись на кожаном диване, наблюдающий за горловыми проделками крупной немки, что каким-то странным образом была записала в анкете, как «Мила, 22 года, флорентийская особа», Гантер мысленно плевался.
Намотав светлые локоны на кулак, он с силой принялся трахать ее в рот, отчего пустая тихая комната наполнилась хлюпающими и кашляющими звуками. Иногда, когда ей видимо становилось совсем невмоготу, девушка упиралась ладонями в мужские колени и с силой давила на них, но это ей никак не помогало.
Реклама 18
Кончив прямо в рот, Гантер резко взял ее за подбородок и сжал его. Карие глаза смотрели несколько удивлённо, но вовсе даже не испуганно. «Флорентийская особа» будто бы с неким вызывающим укором сматривалась в выражение его лица.
«Сука» — пронеслось у него в голове.
— Глотай. — приказал он, сжимая ее челюсть сильнее.
Мила отрицательно замотала головой, видимо давая тем самым понять, что подобными вещами отнюдь не увлекается, но мужчине было плевать.
— Я сказал тебе, дрянь. Глотай. Пересилив себя, блондинка сглотнула и приоткрыла рот. — Зачем ты написала в анкете, что ты итальянка, хотя я-то прекрасно вижу твои баварские щёки. А?!
— Если вы не хотели трахать меня, могли бы не тратить своё время и вызвать другую. Краузе рассмеялся и отошёл в сторону, натягивая брюки.
— Ты, может быть, ещё мое время посчитать хочешь?
Гантер был в ярости. Мила встала с колен и натянула короткое платье на свой пышный бюст.
— Оплата? Мужчина достал бумажник и передал светловолосой две тысячи. Выражение ее лица сразу же приобрело нахально-возмущённый вид. Мила скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Гантера.
— У меня стоимость две с половиной, мистер Краузе.
— Да что ты говоришь! Если бы ты стоила этих денег, то я бы с радостью их тебе заплатил.
— Но…
— Бери, что дают и выметайся. И никогда больше не попадайся мне на глаза.